Дераи
Шрифт:
— Вы в первый раз на Хайве, сэр? — Агент был любезен. — Здесь довольно интересно. Один из тех миров, которые, пожалуй, больше воздействуют на чувства, но то из немногих со своей хрупкой красотой. Я мог бы провести экскурсию для вас и вашей дамы. Современный воздушный транспорт и прекрасный гид. Транспорт мой, сэр. Меня зовут Ямаи Мбомбо. Меня хорошо знают в городе, сэр. Спросите в любом отеле или таверне, и вам скажут мой адрес. Не внести ли вас в список трехдневной экскурсии по городу?
Дюмарест отрицательно покачал головой.
— Спасибо, не надо.
— Как вам угодно, сэр. —
— Пятерка. — Дюмарест задумался. Сумма казалась такой незначительной. — Скажи мне, — попросил он девушку, — сколько можно купить на эту сумму на Хайве?
— Откуда же мне знать?
— Постарайся узнать, — предложил он. — Прочитай, что у него в голове. — И, мгновение спустя: — Ну?
— Много, — сказала она, передернув плечами. — Ах, как ужасно, — пожаловалась она. — Животное!
— Он, возможно, женат не на одной женщине, — сказал Дюмарест спокойно. — Он, возможно, еще и голоден. Когда ты поймешь, что подсознательные мысли не имеют ничего общего с поступками? Мы все и каждый из нас — животные, — добавил он. — Многие учатся правильно воспринимать то, что видят и слышат. — Это был урок, который он пытался преподать ей в течение путешествия, но мало преуспел.
— Чего мы ждем? — Дераи схватила его за руку и тесно прижалась к нему всем телом. В ее порыве ничего детского не ощущалось. — Ты заставил нас ждать на корабле, — пожаловалась она. — Мы покидаем его последними. Мы бы теперь уже были дома.
— Потерпи, — попросил Дюмарест.
Он тоже чувствовал себя неважно. Хайв производила впечатление очень бедной планеты. Он оглянулся, чтобы посмотреть на путешественников низшего класса. Худые, бледные, едва пришедшие в себя после стольких мучений. У некоторых почти не было денег, другим нечего будет надеть, пока они не отыщут работу. Некоторым не хватало даже и этого. Все были иностранцы.
— Великолепно, — сказал он девушке. — Теперь мы свободны. Можем идти.
Дюмарест сузил глаза, когда они приблизились к воротам. Небольшая группка людей стояла перед ними. Ряд провисших палаток и непрочные строения тянулись вдоль изгороди с обеих сторон. Такие же дома стояли и за высокой проволочной сетью. Передвижная церковь Всеобщего Братства находилась по соседству с самой дальней палаткой, и Дюмарест заметил в толпе тускло-коричневую сутану монаха.
Когда они подошли, один из мужчин обернулся. Раскрасневшийся, нервный, с блестящими глазами. Сар Элдон.
— Дюмарест! — он сглотнул комок и попытался контролировать свой голос. — Боже милостивый, хоть одно знакомое лицо. Я думал, что вы уже ушли, что я совсем один. — Он запнулся и вытер испарину с лица. — Ненавижу просить, — произнес он, — но у меня нет выбора. Не могли бы вы одолжить мне немного денег?
Дюмарест коротко заметил:
— У тебя есть деньги. Сумма, превышающая стоимость проезда.
— У меня их забрал капитан. Он сказал мне, что я должен ему. Теперь я знаю, почему. — Элдон кивнул головой на ворота. — Они не выпустят меня, — сказал он. — Я не могу заплатить налога за пребывание здесь. Остается только осесть здесь, — продолжал он. — Жить, как и остальные,
— Как же остальные?
— Еще хуже. У них нет возможности улететь отсюда. — Картежник на этот раз был искренен.
Дюмарест посмотрел на толпу. Все они выглядели одинаково. Одетые в лохмотья, изнуренные, голодные. Люди без денег и без надежды, путешественники, внезапно нашедшие конец своим путешествиям без права покидать поле, чтобы поискать работы или пропитания. «Хайв, — подумал он, — место, которое надолго запомнится».
— Эрл, — он почувствовал, как кто-то дернул его за рукав, и тут только заметил подле себя девушку. Ее лицо было искажено, будто от боли, но страха в ней не было. Он был этому рад. — Эрл, почему все эти люди такие несчастные?
— Они голодны, — объяснил он, — ваши люди смотрят, как они голодают.
Это прозвучало грубо, но справедливо. Живущая здесь аристократия слепа к страданиям других. И для нее не было извинения.
— Мы должны помочь им, — сказала она. — Эрл, что им нужно?
— Деньги.
— У тебя есть деньги. — В ее понимании ситуация была по-детски проста. — Если ты отдашь их им, они больше не будут страдать. Не так ли?
— Да, это им поможет. На короткое время, — добавил он. — Я не могу пообещать как только в будущем. Но в таком случае милосердие кажется не столь необходимым. — Он подошел к толпе и положил мужчине руку на плечо. — Тебе нужны деньги, — сказал он. — На поле есть агент, предлагающий работу. Почему бы тебе не обратиться к нему?
— За пятерку в день?
— Да хоть бы и за одну монету в день. Если нет другого выхода. Или вы предпочитаете сидеть здесь и голодать?
— Нет, — сказал мужчина. Он был невысок, с курчавой гривой рыжих волос и лицом, покрытым веснушками под тонким слоем грязи. — Нет, — повторил он, — вовсе нет. Да будь я проклят, если стану рисковать своей шеей, чтобы уплатить налог за посадку здесь. Налог на посадку! — Он сплюнул на гравий. — Где вы еще найдете такой рэкет? Я побывал на сотне планет и нигде с таким не встречался. — Он снова сплюнул и посмотрел на Дюмареста. — Мы с вами говорили о работе, — сказал он, — знаете ли вы, какую работу он предлагает?
— Что-то, имеющее отношение к урожаю.
— Правильно, но вы знаете, что именно? Это желе, — сказал мужчина. — Сырец, который они продают за бешеные деньги. Платят по пятерке в день, и если один из двух человек остается, чтобы собирать его, они считают, что пошли на невыгодную сделку. Пятерка в день и пятьдесят процентов того, что вы будете убиты. Вы согласитесь на такое дело?
— Не знаю, — протянул Дюмарест, — но я не могу порицать вас за то, что вы думаете обо всем этом.
Он отступил на шаг и посмотрел на ворота. За ними позади группки полицейских стояла толпа случайных зевак. Многие из них, заметил он, были в форме, выцветшей на солнце, у каждого слева на груди был герб. У многих с пояса свисали большие ножи — символ власти или значок, отмечающий их старшинство. Дераи опять потянула его за руку.