Деревенщина в Пекине

Афанасьев Семён

Бытие определяет сознание. Если жить в хлеву, постепенно сам превращаешься в… кого?

То-то и оно.

Что-то оставаться тут уже не хочется. Зову официанта, прошу упаковать заказ в пластиковый контейнер — лучше потом дома поем.

Выхожу из заведения. Домой рано, к Ванг Ксу поздно и незачем, больше идти некуда, не на стройку же топать.

Шагаю по улице, она в деревне единственная и центральная, от неё отходят тупиковые переулки в стороны.

Из размышлений неожиданно вырывает английская речь:

— Нам. Нужен.

Подъёмник. Понимаете? — явно не в первый раз цедит по слогам мужчина под унылыми взглядами китайцев.

Занятно. До этого момента никакого языка кроме китайского я в нашей глуши вообще не слышал, судя по имеющейся памяти — предшественник тоже.

Повернувшись к станции техобслуживания, вижу трёх иностранцев. Ага, русские (по лицу видно, да и акцент выдаёт).

С одной стороны, ничего удивительного, рядом граница. С другой, что им делать в Суншугоу? Здесь ни туристических мест, ни шопинга.

— Да чего они хотят, чёрт побери?! — спрашивает неопрятный бородатый китаец у такого же коллеги.

— Понятия не имею, — отвечает низкорослый работник СТО, хмуро глядя на дорогой внедорожник с номерами другой страны. — Возможно, с их тачкой что-то случилось, зачем бы ещё они к нам пристали.

— Да это и так понятно! Но что нам теперь делать?! Тачка дорогая, новая — сами вряд ли справимся, даже если весь день провозимся. С бортовым компьютером и вовсе лучше не связываться — не наш уровень… Чёртовы лаоваи. Всё, скажи им, что у нас нет времени! — бородач энергично взмахивает ручкой и начинает изображать кипучую деятельность над тряпкой с разобранным на запчасти хламом.

Его напарник пытается передать послание гостям, однако выходит неважно. Ещё пара минут активной жестикуляции с обеих сторон — с тем же результатом.

— Я вас не понимаю, — старательно удерживаясь от бурных эмоций, цедит женщина, переглядываясь с двумя спутниками.

— Не можем помочь, не можем! — китаец скрещивает руки, качает головой, изо всех сил компенсируя недостаток словарного запаса жестами.

Его напарник с важным видом кивает в такт.

— Чёрт, времени в обрез. И что теперь делать? Поздравляю, господа, кажется, мы здесь на какое-то время застряли.

— Да тише ты. Давай ещё раз попробуем, — с бородатого женщина переключается на низкорослого работника. — Нам не нужна помощь, мы сами всё сделаем. Мы знали, куда едем. Просто дайте подъёмник, всего на один час! Подъёмник, нам нужен подъёмник! Мы заплатим, сколько нужно! Просто поднимите машину!

Китайцы задумчиво смотрят на лаоваев, разводят руками, пожимают плечами и всем видом демонстрируют, что беседа их утомила.

Тут я уже не выдерживаю:

— Они хотят, чтобы вы одолжили подъёмник, и готовы за это заплатить, — перевожу, хотя никто не просил. — Один свободный у вас как раз есть. Ремонт ваш им не нужен, они сами всё сделают.

— И много платят? — глаза бородатого китайца вспыхивают интересом.

— А сколько нужно?

—

Хм… — низкорослый оценивающе мажет взглядом по внедорожнику гостей. — Сто юаней!

Поворачиваюсь к приезжим, меняю язык:

— Они согласны дать вам подъёмник, но просят сто юаней.

Ближайший иностранец извлекает пухлый бумажник настолько стремительно, что я ничего добавить не успеваю. Дальше владелец здоровенной машины начинает с озадаченным видом рыться в разных в кармашках в поисках нужной купюры: видно, что к чужим деньгам он пока не привык.

— Сто юаней каждому! — быстро сориентировавшись, энергично и без паузы подхватывает бородатый работник СТО.

Перевожу и это внезапное условие. А вот нечего было светить кошельком.

Впрочем, особых нареканий коррекция сделки не вызывает.

Получив свои двести юаней, низкорослый указывает владельцу машины на подъёмник, затем они сноровисто поднимают внедорожник до нужной высоты.

— Хоть кто-то в этой дыре знает английский… — выдыхает с облегчением второй приезжий, переходя на родной язык. — Чтоб я ещё хоть раз сюда поехал…

— Спасибо за помощь, — рыжеволосая женщина с улыбкой перебивает поток мыслей товарища.

— Пустяки, — киваю в ответ.

— Если бы не парень, не знаю, что бы сейчас было, — с облегчением выдыхает первый по-русски, когда заканчивает, что хотел. — Надо хоть отблагодарить, что ли. Юани ещё пригодятся, а вот где ещё поменяться… — из кошелька на свет появляются доллары

— Не нужно мне ничего, — отмахиваюсь по-русски.

Не то чтоб был альтруистом, но от местных всё же отличаюсь. Ловить момент и наживаться в подобных ситуациях — ну, такое.

— Так ты на двух языках говоришь?! — глаза туристов широко открываются.

Следующие пять минут проходят во взаимных здравицах, во встречных комплиментах и в искреннем восхищении друг другом. Итогом радости гостей становятся две крупные купюры зелёного цвета, которые они чуть ли не насильно запихивают в карман моей рубашки — под хмурыми взглядами пары завидующих СТОшников.

Отдельным пунктом идёт просьба остаться тут, пока работы не окончены — мало ли, что понадобится ещё.

Наконец джип уезжает. Бородач, явно ожидавший момента с нетерпением, энергично выплёвывает, косясь в мою сторону:

— Дуракам везёт!

— Это уж точно! — к другу присоединяется низкорослый китаец, попутно сплёвывая мне под ноги.

По лицам вижу, что любые аргументы бессмысленны: поначалу они и двум сотням юаней были рады, тем более что ничего делать не пришлось.

Можно напомнить — но без толку. Как говорит одна скабрезная поговорка, из языка, который только что звучал, «В чужих руках *** всегда толще».

Да и не прислушается к молодому пацану никто из взрослых мужиков, какие бы здравые аргументы я сейчас ни приводил, могли бы эти двое думать головой, не прозябали бы здесь.