Деревенский роман

Чадова Анелия

Слушал ворчание старика и теперь уже по-настоящему улыбался, позволив себе немного помечтать о том, как совсем скоро две их семьи объединяться. Вот деду будет радость. Особенно, если Людмила согласится родить ещё одного ребёнка. И ведь до сегодняшнего вечера он действительно никогда не задумывался о собственных детях, а вот сейчас подумалось, что два пацана у них уже есть. Не мешало бы девчонку им родить. А то какое-то мужское царство получается…

— Игнаша, а ты ничего не хочешь мне сказать? — вкрадчиво заговорил дед, когда рассказал все новости.

— Что? — не сразу понял о чём речь он.

— О том, что ты обнимал Людмилу не как простую знакомую. Уж больно собственнически. — Ехидство так и пёрло из него.

Что, в принципе, не удивительно: старик более-менее успокоился и вернулся к привычному для него стилю общения.

Игнат хмыкнул, но решил пока повременить с откровениями. Не по телефону же во всём признаваться. Он умело ушёл от прямого ответа, ловко переключив внимание родственника на другой вопрос. Так что теперь пришлось деду оправдываться и заверять, что у него всё хорошо и чувствует он себя замечательно. В это верилось, но не полностью, поэтому сразу же после «отбоя», Игнат позвонил и прорабу, радуясь, что бригада ещё не уехала. Тот клятвенно пообещал за стариком присмотреть.

И вроде бы уже всё хорошо, а на душе всё равно муторно. Хотя нет, не хорошо. Хорошо будет, когда поджигателя задержат, а пока… Пока ему нужно как-то уговорить Людмилу переехать в город или задушить на корню свою паранойю, которую он, кстати, заработать легко и быстро сегодня. Но как это сделать, не представлял. Давить не хотелось. Да и понял уже, что не стоит. Женщина ему досталась с характером — своё отстоит. Или уйдёт от него без лишних скандалов и доказательств своей правоты.

М-да, какой же тяжёлый и нескончаемый день…

Он слышал, как тихо вошла Людмила и подошла к нему. Осторожно поднырнула к нему под руку и прильнула, обеими руками обняв. Игнат улыбнулся. Поцеловал в макушку, чувствуя, что с её приходом дышать стало легче, спокойнее.

— Почему ты здесь стоишь один в темноте? — спросила полушёпотом, пытливо взглянув на него.

— Пытаюсь придушить в себе желание запереть вас здесь и никуда не выпускать, — честно признался таким же полушёпотом.

Людмила улыбнулась уголками рта. Дотянулась до его подбородка и поцеловала. То ли желая таким способом его подбодрить, то ли успокоить.

— Давай об этом пока не думать. Пойдём спать, — мягко произнесла.

— Вместе? — прищурившись, уточнил.

— Конечно. Чтобы обоим было спокойнее.

Игнату осталось только согласно кивнуть.

Пока по очереди приняли душ, пока перепроверили мальчишек, пока перестелили постельное бельё — ещё один час прошёл. Но, удивительно, ложились без неловкостей и стеснений. Возможно, усталость так сильно обоих подкосила. Или за этот день они окончательно привыкли друг к другу. Но легли сразу рядом. Людмила с превеликим удовольствием и удобством устроилась на его плече, обняв поперёк груди. Так, обнявшись, и уснули. Причём довольно быстро и крепко.

А утро началось рано и с поцелуев. Кажется, солнце только собиралось выкатываться из-за горизонта, когда Людмила резко открыла глаза. Многолетняя привычка ей не изменила, несмотря на насыщенность предыдущего дня и короткий сон. Вспоминать и осматриваться не пришлось. Память ей не изменила. А вот аккуратно повернуться лицом к мужчине, пришлось, потому что во сне она явно не раз переворачивалась. Да и Игнат оказался на другом краю кровати. Вот что значит привычка спать одним.

Она пару минут полежала тихонечко, любуясь умиротворённым лицом Игната. Да и просто полюбовалась. Когда такая возможность ещё выпадет? А потом всё же не выдержала и подлезла к нему поближе. Да, помнила о его любви с утра подольше поспать. Да, было в какой-то степени жаль его будить. Но эгоистичное желание провести это утро в своё удовольствием, было сильнее.

* * *

В деревню они вернулись после обеда. Удивительно, но мальчишки заспались основательно. Павлик и вставать не хотел, хотя обычно энергия из него так и плещет. Тут же, проснулся

уже невесёлым и уставился в окно, повернувшись на бок. Старший брат поначалу попробовал растормошить его, но после десяти минут проб, махнул рукой.

Как выяснилось ближе к обеду, Демьян рванул в деревню ранним утром. Поднял на ноги всю местную власть, заставляя тех не просто проснуться, но шевелить руками-ногами и извилинами. Спустя полтора часа участковый его уже откровенно ненавидел, а местные старушки попрятались по хатам, не желая иметь хоть какое-то дело с приставучим и беспринципным хамом. Хотя по первой их и заинтересовал новый человек на деревне. Увы, по хамству он прилично обогнал своего приятеля. Так что разговаривать с ним нормально смогла только подруга Людмилы — Инга. К их обоюдному удивлению и удовольствию, но общий язык они нашли сразу и легко. Совместное дело сближает — факт. В общем, к расследованию они, кажется, отнеслись серьёзнее и дотошнее, чем стоило бы гражданским лицам. Там расспросили, там переспросили, там подтвердили то, что уже узнали. Так и выудили на свет общий небольшой заговор. Конечно, не заговор, но двое обиженных, как им кажется, людей, тем более под воздействием горячительных напитков, готовы не только план мести придумать, но и воплотить его.

А дело было так. Оскорблённая бывшая свекровь, как истинное зло, не дремала все эти годы. Особенно после смерти своего единственного и горячо любимого сыночка. Тем более она свято верила в то, что в его смерти повинна именно невестка — змея подколодная и ведьма проклятая. И когда заметила, да и люди нашептали, что повадился к Людмиле ходить приезжий хахать, то люто рассердилась. А тут, как говориться, встретились два одиночества, то есть в тот злополучный вечер повстречала она возле магазина соседа Броцманов — Ивана. Иван мужик, в принципе, не плохой, да дурной уж слишком, когда выпьет. И питал он глубокую симпатию к своей белокурой соседке. Мальчишек её недолюбливал — избалованные и шумные. А вот она — тоненькая, как тростиночка, добрая и улыбчивая. Ну как такой не увлечься? Особенно, если собственная жена больше похожа на расфуфыренную свинью, а не на изящную лань? Да и не хозяйка вовсе. В общем, не чета соседке. Людмила знаков внимания не замечала (или делала вид, что не замечает), а на прямые предложения вместе хорошо провести время отвечала категорическим отказом. А в последнее время вообще перестала обращаться к нему за помощью. Немного пристального внимания, и выяснилось, что она таки связалась с этим калекой городским. Напился он знатно, пошёл в магазин за добавкой, зацепился языками со старой Броцманшой, у которой они и сидели дома. Вот и придумали, как гадине отомстить.

Повезло, что пёс совсем ещё маленький. Старуха его угостила куском варёной курицы. Погладила, да и в мешок сунула. Куда потом тот подевала — не запомнила. В это время Иван тихонько, что удивительно, смог закрыть ставни на окне у Людмилы. Прикурил. Достал из заднего кармана жидкость для розжига, за которой предварительно заходил в свой гараж. Дальше дело за малым. Они даже несколько минут постояли, чтобы удостовериться, что огонь не погаснет. И только потом юркнули к нему на участок. Засели в летней кухне, открыв новую бутылку водки. Правда, выпить успели по стопке, да так и уснули за столом.

Быть может, никто бы на них и не подумал. Ведь кто мог подумать, что тщедушная старушка способна на такое? Да и Иван был на хорошем счету. Работяга, семьянин, добродушный и отзывчивый.

Иван выдал себя сам. Проспавшись, он вспомнил, на что его подбила старуха и, сломя голову, бросился на соседний участок. И побежал не напрямик, через огород, а как цивилизованный человек — по улице. Как раз в этот момент Демьян вместе с Ингой и участковым стояли напротив двора Броцманов. Слова за слово, и Иван во всём покаялся, не забыв в деталях рассказать и о своей сообщнице.