Дерево и пень [СИ]
Шрифт:
Вика перевела дыхание, закрыла дверь и выпалила:
— У меня есть вполне существенная причина, чтобы прибежать и предупредить вас. Случилось нечто страшное. Я боюсь что обман раскроется.
Елизавета Сергеевна рассердилась:
— Дорогая моя, у тебя опять мания преследования или случилось что–то более существенное? Прошло уже столько лет, до Архангельска от Озерска почти полторы тысячи километров… Выпей валерьянки и иди на урок.
— Ваш новый завуч, — задыхалась Вика, — она…
— Назначенец из округа, но это не твоего недалекого ума дела, — возмутилась Елизавета Сергеевна.
— К
— Нет, а почему это тебя должно волновать, — произнесла Елизавета Сергеевна, и чтобы успокоиться встала из–за стола, взяла хрустальный графин из которого она поливала цветы в кабинете, и начала полив.
— Это Конисевич, — крикнула Вика, — Конисевич Изольда Михайловна. Ваш бывший заместитель в архангельской школе.
В кабинете директора повисла тяжелая пауза. Хрустальный графин выскользнул из рук Елизаветы и разбился об пол. По ковру в разные стороны поползло темное пятно, превращавшее красный цвет в бордовый. Вода впитывалась в ковер и выпускала пары пыли из ворса…
— Что это за штучки ты проворачиваешь? — возмутилась Елизавета.
— Я встретила ее на лестнице. Это была она. Я не забыла ее за двенадцать лет. Ведь она у нас вела русский и литературу, — почти шептала Вика.
— Я помню все это. Уйди. Поговорим дома. Марфа! — завопила Елизавета на весь кабинет, — вызови уборщицу, я разбила графин с водой!
Вика вышла из кабинета и побрела наверх в тот самый кабинет, где ее уже давно ожидали ученики. Зазвонил звонок на урок…
Андрей встал на ноги и прошел курс реабилитации. Это стоило ему множества усилий и времени. Но оно того стоило. Первым делом, выйдя на работу, он приступил к проектировке станций метро на «Лисьем острове». Поскольку место для департамента еще не нашли, всю работу Андрей проделывал дома — это естественно, доставляло ему массу удовольствия. В один из таких спокойных дней работы зазвонил его мобильный телефон.
— Да, я слушаю, — сказал Андрей в трубку.
— Здравствуйте, — раздался веселый и приятный мужской голос, — меня зовут Григорий Бантиков, я брат погибшего спасателя. Меня назначили следователем по делу о крушении башни и гибели большого количества людей. Мне порекомендовали обратиться за помощью к вам.
— Чем могу помочь? — осведомился Андрей.
— Мне нужна помощь профессионального характера. Проще говоря, я рассчитываю на вашу помощь в расследовании. Я сам не смогу расшифровать некоторые данные по вашим документам.
— А, вот в чем дело, — рассмеялся Андрей, — тогда я думаю что без вопросов. Только пожалуйста, от вас тоже должен быть документ, подтверждающий мою помощь вам — а то у нас сейчас очень хитро с рабочим временем.
— Хорошо, — раздалось из трубки, — у вас остались какие–нибудь документы по башне?
— Да, кое–что есть, я возьму с собой. Где мы встретимся?
— Давайте у мэрии через час.
— Договорились, — весело проговорил Андрей и отключил телефон, — где же могут быть эти бумаги…
Андрей полез на стеллаж, где у него стояла вся техническая документация и взял увесистую папку. Открыв ее он начал перелистывать документы. Копия акта сдачи… Так, это.
Тут его внимание привлек документ. Андрей пробежался по его тексту сверху вниз несколько раз:
— Боже
Андрей ослабил сшиватель и вытянул нужный документ. Потом пролистал дальше и повторил процедуру еще с несколькими бумагами. Он убрал их в секретер, а про себя подумал:
— Зачем я согласился на это расследование, Андрей, не идиот ли ты? Но разговор самого с собой еще больший идиотизм…
Андрей поднял папку, убрал ее в дипломат, переоделся и отправился на встречу с Бантиковым. Всю дорогу его не покидало ощущение, что он делает это зря. Зачем ему ввязываться в эту историю, ведь теперь он становится хоть немного, но замешанным в ней. А проклятые документы, которые он изъял из своей папки. Да еще и погода, как назло — мерзопакостная просто. Смотреть противно, на подтекающие здания из серых блоков. Ужас тихий. А может и громкий. В маршрутке играла песня.
Улетаешь, Улетаешь
Над каштановым побегом в переплетах Мураками…
Погодка не дождливая, но влажная. А природа только пробуждается от зимнего воздержания. Что–то не то совсем в голове вертится. Вот бы дождь шел, шел, шел, и затопил все. Все доказательства.
Возле мэрии он быстро нашел Бантикова:
— Григорий, здравствуйте, — Андрей решил быстро сразить его своим обаянием. Но у Бантикова своего обаяния тоже предостаточно оказалось.
— Очень приятно познакомиться, — улыбнулся Григорий, — вы очень пунктуальны, это не может не вызывать восхищения!
Обменявшись некоторым количеством любезностей мужчины проследовали к небольшому кафе, находившемуся на территории городской администрации. Там они спокойно расположились в уютных креслах, и, попивая кофе предались рассуждениям о судьбе рухнувшей башни.
— Известны ли вам истинные причины крушения здания, — задал вопрос Григорий.
— Вообще–то да, — Андрей подумал что его проверяют, — просто оттепель и повысилась нагрузка на сваи.
— А предусматривалась ли заморозка?
— Но не зимой, — усмехнулся Андрей, — то что местность болотистая мы знали. Отчеты о гидрографическом состоянии места подписывал ныне покойный Феликс. Исходя из водной ситуации, мы пришли к выводу, что устанавливается насосная станция, которая будет откачивать накапливающуюся воду из подвала по мере ее накопления. В нижних слоях под зданием и вокруг установили довольно мощные подмораживающие машины. Но в том то и дело, что в декабре их не стали включать. Это нерентабельно.
— Кстати, я полагаю, — улыбнулся Григорий, — вы догадываетесь, что это была одна из причин крушения?
— Я читал отчет Стильмана.
— Не надо иронии, я знаю о вашем жаргоне, — немного разозлился Григорий, — я думаю, что нам придется вести расследование вместе, и поэтому — давайте без иронии. Я надеюсь на ваш профессионализм.
— Хорошо, больше не буду называть отчет Стельгина отчетом Стильмана, но его читать тяжело. Вы думаете, что сам Стельгин его читал?
— Это мне не известно. Стельгин не прибегал к документальному исследованию. Просто не до этого было. А сейчас у нас есть директива сверху, чтобы это дело было раскрыто в ближайшие сроки. Нам придется пользоваться отчетом Стельгина, ныне покойного, чтобы сделать нужные выводы. Стельгин знал имя виновного но не успел указать нам на него.