Дерево не выбирает птиц

Андреева Юлия Игоревна

— Это ценная информация, — призадумался Ал. — Благодарю вас. Есть ли какие-нибудь дополнения к сказанному? Быть может, что-нибудь удалось разведать Тохо-сан?

— Судя по оставленным следам, похитителей было человек сорок, но, скорее всего, с ними были женщины, на месте обнаружения третьей девушки я нашел пару дорогих шпилек, которые не признали своими родители несчастных. Кроме того, в месте, где они стояли лагерем, было явно отгорожено особенно охраняемое место, на котором, по всей видимости, спали или спала женщина. Потому как если простые самураи могли расположиться на своих футонах на голой земле или подстелив предварительно ветки, там сделано ложе из веток и густой травы, поверх которой, по всей видимости лежали одеяла. Я приметил ямки от колышков. Вряд

ли кто-нибудь из мужчин потребовал бы для себя такие удобства. Впрочем, других доказательств присутствия среди похитителей женщин у нас нет. Я послал было своих людей разузнать, не останавливались ли незнакомцы в ближайших гостиницах, но, скорее всего, они делали так: женщина или женщины селились отдельно от основного отряда, например, под видом паломниц или богатых дам, путешествующих в сопровождении свиты и телохранителей, а то и вовсе ехали вместе со своими мужьями и любовниками. Гостиниц в тех местах несколько, но пока у меня сведения только по одной. Мои самураи не поспели ко времени сбора, и теперь я ожидаю их со дня на день. Что же касается гостиницы, о которой у меня уже есть сведения, то в течение месяца туда не заезжали женщины. Возможно, они не останавливались и вовсе на постоялых дворах, а все время находились в лесу вместе со своими людьми… тогда мои поиски не дадут результатов. — Он низко склонился перед Алом.

— Еще одно, — взял слово молчавший до этого десятник Мията, — похищенных девушек было десять, а обнаруженных трупов только восемь, так что, возможно, в ближайшее время мы услышим дополнение к ранее сказанному. Возможно даже, что сведения относительно еще двух девушек придут в замок вместе с самураями Тохо-сан.

Через неделю после последнего совещания в замке Грюку поступило очередное сообщение относительно пропажи девушек, и еще через шесть дней в лесу были обнаружены тела молодой крестьянки и старухи, в которой никто из селян не признал своей знакомой.

Глава 19

Девочки

Веером не прикроешь провинцию, за которую стыдно.

Токугава-но Осиба. Из собрания сочинений. Том II. Закон луны

Две молодые крестьянки Ханако и Кейко глухо выли, таращась на приведших их в незнакомое место самураев. Неделю назад их вместе с еще восемью соседскими девушками забрали из деревни, выдав старосте деньги. Сначала было жутковато, но подруги объяснили, что страшно только попервости, а потом… а что ты будешь делать, когда в доме все богатство — это голодные дети, не захочешь, начнешь раздвигать ноги для приезжих. А эти даже ничего себе. Аккуратные. Не торгуясь выплатили положенное, значит, и за подарками дело за застопорится. О подарках девушки уже слышали. Те, кого гоняли развлекать приезжих, нет-нет и хвастались кто мешочком риса, кто новым веером, кто блестящими четками. О подарках этих шушукались меж собой, вспоминая заезжих воинов и гадая, когда же те, снедаемые страстью, явятся за своими избранницами, дабы взять их в жены или наложницы.

Да что там в наложницы, простыми служанками незазорно, лишь бы бежать от этих рисовых полей, от тяжелой работы и нищеты.

Да, сначала все было вполне нормально, наслушавшись рассказов подруг, девушки уразумели, что их поведут до дома, где остановились служивые, или до лагеря, если их командир поскупился арендовать дом. Они прошли мимо дома старосты, где старший из пришлых заплатил положенное, вышли на окраину деревни и направились вниз по склону в сторону озера.

— Что-то я не вижу дыма, — Кацуко оглядела пространство из-под руки, — где лагерь, там и костры. Всегда так было. Мы куда, господин? — спросила она идущего рядом с ней хмурого самурая, но тот не ответил. — Если костров не видно, они остановились в соседней деревне. Там костры не разрешат разводить, да и не нужны там костры. У старосты знаете какой домина здоровенный, мы с отцом ездили весной. А еще, говорили, Грюку-сама приказал в прошлую весну гостиницу построить. Там они и обосновались, на что хотите, спорю.

Деревня

действительно скоро появилась перед девушками, но самураи вели в сторону леса.

— Может, дыма просто не видно, или не хочется им сейчас еду готовить. Может, поели уже или ветер дым от нас гонит.

— Как поели? Другие господа всегда кормили, — запричитала толстая Орино.

— Ну, стало быть, на этот раз без еды перебьешься, — толкнула ее под локоть Ниоко. А несчастные, напуганные Кейко и маленькая Ханака, которые никогда в жизни не ходили дальше ближайшего источника, что сразу же за рисовыми полями, от страха и вовсе только что себе на ноги не писали.

Не заходя в деревню, они действительно свернули в лес.

Когда под ногами закончилась тропка и самураи вдруг свернули к болотцу, Ханака заплакала и так и шла всю дорогу, не видя ни людей, ни деревьев, а только ориентируясь на спину напуганной не меньше нее Кейко. На спине у Кейко была тщательно заштопанная мачехой прореха. Досадно, конечно, когда у девушки на платье следы штопки или заплата, но строгая мачеха не стала слушать доводов падчерицы, пообещав забрать и эту одежду. По ее словам, люди будут смотреть на ее лицо, а на спину и не взглянут. Хотя каждый знает, что когда кланяешься, вся спина перед глазами. Чтобы не думать о страшном, Ханака так всю дорогу и разглядывала платье Кейко. А еще неловкая Кацуко нет-нет да и наступала ей на ноги. Ну что за наказание с этой девушкой.

— Утопят? — Орино была словно не в себе. — Знамо дело, утопят, и вякнуть не успеешь, а что делать?

— Нечего глупости говорить, — одернула подругу Ниоко. — Ты бы лучше больше на дорогу глядела, чем глупостями девушкам головы забивать. Прошли мы болотце-то, вот и по болотным цветам видать, за спиной остались. А теперь земля уже не мшистая, а обычная, вон древесные грибы, к тому же дорога явно вверх пошла, сами не чувствуете? Уходим мы от болота. Да и что там делать, на болоте-то? Комаров кормить? Не для того нас господа самураи с собой взяли, чтобы столько времени идти и в какой-то луже утопить. Хотели бы смертью извести, так это и дома можно было бы сделать. У батюшки с братьями, поди, мечей-то нет, а ножи только хозяйственные. Долго ли они выстояли бы против самурайских катан?

Последняя фраза рассмешила уже отчаявшихся увидеть белый свет девушек, и, хихикая и взбодрившись, они вышли на поляну, где действительно был разбит лагерь и горели три костра, один в центре — побольше, и два по сторонам. Правда, дыма девушки ощутить не могли, так как ветер дул в другую сторону.

Первым делом им велели выстроиться в рядок, и появившиеся из полупрозрачного матерчатого домика красивая, богато одетая женщина и сопровождающая ее неопрятная старуха подошли к крестьянкам.

— Что скажешь, дорогая? Нравится тебе кто-нибудь из них? — произнесла дама, нежно поглаживая по плечу безобразную старуху. Голос у госпожи звонкий да ласковый.

— Даже не знаю, эти глаза… — Старуха отерла рукавом лицо. — Все как в тумане, подойду ближе, боюсь не разглядеть какого-нибудь изъяна, а потом вороти все по новой.

— В любом случае будет лучше, чем теперь, — возразила дама. И попросила стоящего рядом с ней самурая угостить девушек чаем.

Крестьянок попросили подвинуться, и двое воинов тут же постелили на земле светлую материю, которой хватило бы на пошив трех широких штанов и еще двух курток. Эта незатейливая мысль пришла в голову Ниоко, которая частенько помогала матери шить на домашних. И, набравшись храбрости, она поделилась ею с окружающими.

— Действительно? — Знатная дама улыбнулась и подмигнула своей пожилой спутнице. — Вот славная девушка, и красавица, и, по всей видимости, рукодельница, как тебе?

— Даже не знаю, — старуха беспомощно развела руками, после чего девушкам было предложено садиться прямо на материю. Каждой была выдана чашечка с ароматным чаем. Не то, что обычно пьют в деревне, нагло именуя божественным именем Чай! А настоящий, тот самый чудесный напиток, по легендам, способный истребить все горести и иссушить все слезки, до последней.