Деревянные космолеты
Шрифт:
– Но… – Бартан провел ладонью по наморщенному лбу. – …Но ведь это ужасно! Сонди, что же делать?!
– Допустим, через час я останусь жива… Тогда у меня один выход: взять корабль и странствовать по галактике или даже по разным галактикам, там, куда дальнемирским симбонитам не дотянуться. Мне будет очень одиноко, но нет худа без добра; я многое увижу, прежде чем умру.
– Я полечу с… – порывисто начал Бартан и тотчас умолк, в глазах отразилась мука. – Нет, Сонди, не смогу! Я умру от страха. Выходит, я тебя уже потерял…
Толлер знал, что слышит нормальный голос Сондевиры, но слова падали в глубь его существа, и каждая
– А я бы полетел, – прошептал он. – Возьми меня с собой, пожалуйста.
Сондевира полуобернулась на водительском сиденье, и луч ее разума, точно луч прожектора, заскользил по его мыслям. Он безмолвно, оцепенело ждал ответа.
– Толлер Маракайн, я тебе уже говорила: твое оправдание полета на Дальний Мир неубедительно; Однако причина твоего желания покинуть его вызывает у меня сочувствие. Я не хочу ничего обещать, ведь через несколько минут все мы, возможно, погибнем, но если ты все-таки отобьешь у симбонитов корабль, вселенная будет твоей.
Толлер заморгал, чтобы удержать слезы, и не сказал – выдавил, превозмогая судорогу в горле:
– Спасибо.
Вал кратера оказался низким, он почти сливался с окружающей равниной и нигде не поднимался выше горизонта. Скудость освещения вкупе с дождевой завесой сводила видимость почти на нет, и до стоянки космолета оставалось не больше мили, когда наконец Толлеру удалось заметить оборонительное сооружение – высокую ограду, о которой предупреждала Сондевира. С такого расстояния ее тусклый серый эллипс был едва различим, но подзорная труба, почти бесполезная из-за тряски фургона, все-таки показала Толлеру темное утолщение предполагаемого входа. Оно и оказалось входом – несколько позже Толлер разглядел ворота, загороженные по меньшей мере двумя паровыми фургонами. Поблизости от них мельтешили крошечные черные пятнышки – дальнемирцы.
– Ворота трогать не будем, проломим ограду, – сказал он Сондевире, пряча подзорную трубу. – Можно еще сильнее разогнать фургон?
– Да, но на такой местности ось вряд ли выдержит.
– Придется рискнуть. Если не пройдем через ограду, то вообще никуда не пройдем.
Он повернулся к своим людям и сразу понял, что им не по себе – на его памяти так всегда бывало в последние минуты перед боем. У Бартана лицо так побледнело, что почти светилось, и даже Врэйкер с Беризой – знатоки искусства убивать с большого расстояния – излучали мрачность и неуверенность. Только Завотл, деловито проверяющий мушкет, казался невозмутимым.
– Ничего наперед не задумывайте, – посоветовал им Толлер. – Поверьте, в таком деле лучше всего довериться руке, держащей меч, – она сама все обдумает и сделает верный выбор. А теперь уберите с фургона чехол.
В
– А еще запомните вот что. – Толлер глянул на затянутые тучами небеса и состроил гримасу отвращения. – Уж лучше пасть в бою, чем жить в этом проклятом мире и постепенно превращаться в рыбу.
Наверно, шутка не заслуживала громкого хохота, которым ее встретили астронавты, но Толлер давно усвоил, что на поле битвы изящному юмору не место. Главное – он добился, чего хотел, навел необходимый психологический мостик между собой и отрядом. Он обнажил меч и встал за спиной Сондевиры, устремив взор вперед над крышей кабины.
Фургон двинулся вверх по склону кратера, и только теперь удалось разглядеть, что ограда являет собой частокол из металлических копий, соединенных прочными перекладинами. Толлер хотел было крикнуть Сондевире, чтобы добавила пару, но тут же спохватился: в здешней технике она разбирается получше, чем он. В нескольких футах перед ним дымовая труба плевала в небо оранжевыми искрами; оглушительно лязгая и скрежеща, тяжелая повозка карабкалась на вершину вала. Вдалеке слева виднелись бегущие дальнемирцы, а за ними – большая серая полоса на земле. «Дорожные работы! – осенило Толлера. – Всего в миле!»
– Держись! – закричал он и вцепился в крышу кабины. Фургон врезался в ограду.
Целая секция забора сорвалась с фундамента и улетела в глубь огороженной территории. Грохот ее падения слился с ужасающим ревом двигателя и шипящим взрывом котла. Перед Толлером мгновенно выросла белая стена пара, затем фургон покатился вниз, в круглую впадину, посреди которой на платформе из каменных блоков стоял симбонитский корабль. Платформу окружал не то защитный ров, не то просто широкая дренажная канава. Рисуя в воображении инопланетный корабль, который олицетворял его будущее, Толлер ожидал увидеть что угодно, кроме этой невзрачной металлической сферы на расширяющихся книзу ножных опорах, заканчивающихся поперечными дисками. Шар был добрых десяти ярдов в диаметре, верхнюю половину опоясывала цепь иллюминаторов. И ни единого признака люка!
В тот же миг Толлер заметил справа двух дальнемирцев в коричневом одеянии – они случайно оказались возле пролома и кинулись наперерез фургону. Хотя повозка двигалась теперь вниз по склону, она быстро теряла скорость, и дальнемирцы легко догоняли ее. Семеня вперевалку на коротких ножках, они напоминали цирковых клоунов; на бегу их капюшоны откинулись, и под дождем поблескивали голые черепа. У Толлера болезненно съежился желудок когда стало ясно, что они безоружны.
– Назад! – невольно рявкнул он, когда дальнемирцы настигли повозку.
Первый прыгнул и ухватился за борт, второй устремился к кабине, протягивая к Сондевире могучую руку. Толлер рубанул сплеча, клинок глубоко вошел в череп, и дальнемирец рухнул без звука, оросив кровавой струей землю вокруг себя. Первый, напоровшись горлом на меч Врэйкера, исчез за бортом, только руки, судорожно стиснув дерево, остались на виду. Бериза и Врэйкер дружно взмахнули мечами и отсекли дальнемирцу почти все пальцы. Он упал и остался лежать, зато его друг с расколотым черепом, к изумлению Толлера, поднялся, простер руки и сделал несколько шагов к повозке, после чего осел на колени и ткнулся лицом в землю.