Деревянный венец. Том 2
Шрифт:
— Сейчас… Настоящий тот, который сейчас, — выдавила Росана.
Тонгил улыбнулся.
— Женский облик подходит вам больше.
Росана не ответила. В голове у нее все еще царил сумбур, и хотя Тонгил не дал ей лишиться сознания, мысли теснились в голове будто обморочные.
— Вы не можете быть Тибором, — сказала она. — Тот человек, каким был Тибор — он бы никогда… никогда не принудил моего брата к… к близости.
Беззаботно-доброжелательное выражение исчезло с лица Тонгила, сменившись откровенным изумлением.
— Что я сделал?
— У меня остался только один брат, — Росана прерывисто вздохнула.
— С чего вы взяли, будто я его к чему-то принуждал? — с тем же изумлением продолжал спрашивать Тонгил.
— Он сам мне сказал.
Наступило молчание. Потом маг потер лоб.
— Провалов в памяти у меня нет, — сказал он. — В этом я уверен. Как уверен и в том, что такого события не было. И вообще я вашего брата не трогал. Даже не наказал за воровство, хотя следовало бы… И как бы он мог вам что-то сказать, если все время находился в моем замке?
— Я была в вашем замке…
— Когда? И каким образом?
— Вместе с киретским караваном.
Тонгил вновь потер лоб, и Росана мимолетно подумала, что разговор у них получился далекий от "приятного" и что магия феано может и не справиться. И тогда… Что тогда? Тонгил очнется, поймет, что был под чарами, и убьет ее? Или тем, кто убьет ее, будет Тибор?
Тибор…
Как такие ни в чем не похожие люди могли оказаться одним человеком?
Хотя…
В памяти Росаны вдруг всплыл подросток-Темный, Рикард, которого Тибор защищал. Всплыла вроде бы случайная фраза, однажды сказанная Тибором: "Темные маги тоже люди. Темным тоже нужны друзья". Вспомнился их разговор, ставший причиной ее кошмара, разговор о том, что Солнечный требует от своих последователей убивать детей-Темных, и вопрос Тибора ей, смогла бы она убить своего ребенка, родись он таким…
— Кажется, я начинаю понимать, — сказал Тонгил, прервав поток ее мыслей. — Вы ведь не так просто проникли в мой замок, милая тэра? Какая у вас была цель?
— Забрать брата и сбежать вместе с ним, — ответила Росана. Какой сейчас был смысл это скрывать?
— Забрать и сбежать, — повторил Тонгил. — Как раз в то время, когда прибыл караван, у вашего брата обнаружился Темный Дар. Он пришел в ужас. Умолял меня, чтобы я ничего не рассказывал вашему отцу. По его словам, граф ар-Корм убил бы его, если бы узнал правду…
Темный Дар у Риена? Это было невозможно и так же абсурдно, как и то, что Тонгил оказался Тибором…
А потом Росана поняла и едва не рассмеялась.
Где править абсурду, как не в царстве сна? Конечно, ей все это снится. Кошмары показывают людям их глубинные страхи, вот и у нее любимый оказался самым страшным врагом, а брат — Темным магом. Худшее из того, что ее сознание могло представить, и все в одном сне. Ей всего лишь нужно проснуться, и эта нестерпимая пытка закончится. А для пробуждения нужна сильная боль, вернее, отсутствие боли там, где она точно должна быть. Тогда сознание Росаны признает, что
Росана вытащила из прически длинную позолоченную шпильку, заточенную острее шила — тайное оружие, припасенное на крайний случай — и с силой воткнула ее себе в середину левой ладони.
Голос Тонгила резко оборвался, но ни сам он, ни магический сад вокруг никуда не исчез. А Росана стояла, смотрела на острие, проткнувшее ее ладонь насквозь и на пару дюймов вышедшее с противоположной стороны, смотрела на ручеек крови, стекающий на траву, чувствовала, как нарастает боль, и думала о том, что все не сон, а по-настоящему, и что теперь непонятно, как жить дальше и зачем дальше вообще жить.
— Это какой-то ритуал? — после паузы подал голос Тонгил. — Или особый обычай, принятый в вашей семье? Никогда раньше о таком не слышал… Милая тэра, как долго вы намерены стоять вот так и истекать кровью?
Росана выдернула шпильку, стряхнула с нее кровь и засунула назад в прическу. Потом протянула магу поврежденную руку.
— Если вы будете так любезны…
Тонгил на мгновение коснулся ее пальцев, и боль прошла, а ранка исчезла, будто ее никогда и не было.
— Значит, — произнесла она таким тоном, будто никакого перерыва в разговоре не было, — все время под маской Тибора вы притворялись?
— С чего вы так решили? — Тонгил поднял брови.
— Вы, Темный маг Арон Тонгил, вы ни в чем не похожи на Тибора Цинта. Значит, как лицо Тибора было маской, так и его характер.
Тонгил задумчиво потер подбородок — жест, который Росана часто видела у Тибора — потом вздохнул.
— Знали бы вы, милая тэра, каких трудов стоит поддерживать репутацию грозного Темного мага. Любое проявление доброты будет сочтено слабостью, а любое проявление слабости использовано врагами. Мой настоящий характер куда ближе к характеру Тибора Цинта, чем к тому, кого вы знаете под именем Арона Тонгила.
— То есть на самом деле вы добрый человек? — Росана, не выдержав, рассмеялась, и звук собственного смеха показался ей похожим на скрежет несмазанного колеса.
— Я этого не утверждал, — возразил Тонгил. — Я добр лишь к тем, кто этого заслуживает.
— А десятки Светлых магов, которых вы убили, они вашей доброты не заслужили? Аларик Неркас не заслужил?
— Они все выполняли приказы Аларика Неркаса, а он убил моего учителя и невесту и много лет пытался убить меня. Так что нет, не заслужили.
Росана растерянно моргнула. Она слышала только про убитого учителя Тонгила, коварного и жестокого мага, мучившего невинных.
— У вас была невеста? — переспросила она недоверчиво.
Тонгил помолчал.
— Ей было семнадцать, — сказал он негромко. — Ее звали Мина. Мина Пеларе. Она даже не владела магией. Мы должны были пожениться после моего экзамена на мастера…
— Это… это, должно быть, была случайность, — сказала Росана неровным тоном. — Несчастный случай.
Тонгил невесело хохотнул.