Дерьмо

Уэлш Ирвин

От того, с каким выражением эта шкурка произносит слово «получил свое», у меня встает. Фу!

– Что ж, Банти, - тяжело, с присвистом, говорю я.
– Хм-м-м... э-э-э... извините, горло...
– Я откашливаюсь.
– Самое лучшее, что вы можете ему предложить, это как бы немного приоткрыться.

– Что вы имеете в виду? Как это... приоткрыться?
– вызывающе спрашивает она и, убрав с глаз темную челку, подается вперед.

Хочешь? Получишь. Ты еще свое получишь. За счастье будет удовлетворить такую телку.

– Расскажите ему что-нибудь о себе. Подыграйте ему. Добавьте огоньку. Поднимите

ставки. Вот как это делается. Не надо ничего придумывать - он может вас раскусить. Просто втяните его в игру. Таким образом вы получите контроль над ним. Он становится жертвой. Заставьте его посмотреть в лицо самому себе. Пусть увидит то, что видите вы. Пусть охотник превратится, так сказать, в добычу.

Банти с мрачным энтузиазмом кивает, и в какой-то момент наши взгляды переплетаются. Между нами словно пробегает электрическая искра. Я удерживаю ее взгляд чуть дольше обычного и, как только на се лице появляется легкая тревога, поворачиваюсь к Блейдси.

– Мы прищучим этого подонка, Клифф. Опасности никакой нет.
– Я снова поворачиваюсь к ней.
– Мы возьмем его,

Банти. Клифф, - продолжаю я, не глядя на него, - я хочу, чтобы ты хорошенько заботился об этой очень, очень отважной леди.

Наши взгляды снова цепляются друг за друга, и две пары зрачков выпускают по лазерному лучу сексуальной энергии.

– О, конечно, я о ней позабочусь, - послушно говорит он, и, поворачиваясь к Блейдси, я ловлю в ее глазах презрение, но делаю вид, что ничего не замечаю.

Вступать с ней в заговор пока еще рано.

– Теперь я чувствую себя намного увереннее. Спасибо вам огромное, Брюс, - улыбается она.

Потом поднимается и уходит на кухню, позволяя мне оценить достоинства товара. Под черными леггинсами колышутся внушительные ляжки, а груди у нее такие, что в них можно играть в прятки.

– Не за что. Скажите спасибо вашему мужу, моему доброму приятелю Клиффу. Маленькие друзья в высоких кабинетах, что бы мы без них делали, а, Блейдси?

– Ты прав, Брюс, очень верно сказано.

Блейдси пытается произнести это с видом мудреца, но получается бледно, вяло и пресно. Я смотрю в окно мимо этого жалкого, ничего собой не представляющего мудака и вижу, что не ошибся: снег действительно пошел сильнее.

Извиняюсь и ухожу. Сегодня суббота, но «Хартс» играет на выезде, так что я решаю пойти в управление и поработать сверхурочно. Заглядываю в ежедневник и вижу, что вообще-то я сам назначил своей следственной группе оперативное собрание. Спрашивается, зачем? Наверное, дело в том, что я подслушал, как Драммонд говорила Карен Фултон, что планирует на сегодня покупки рождественских подарков. Извини, не получится!

ВЫКЛЮЧАЮ ГАЗ

Визит в управление - время на ветер. До совещания иду в столовую и без всякого удовольствия вливаю в себя две чашки черного кофе. Тоули, сучара, испортил праздник, включив в мою бригаду облезлую мымру Аманду, что б ее, Драммонд. Пытаюсь направить придурков на нужный путь, а в ответ слышу недовольный скулеж - как будто ей задницу прищемили, вызвав на работу именно сегодня.

– Итак, ситуация выглядит следующим образом: в ночь убийства Эфана Вури в районе дискотеки «Джемми Джо» видели Гормана и Сеттерингтона,

двух громил, уже задерживавшихся по обвинению в организованном - я подчеркиваю, в организованном - насилии. На самой дискотеке их, понятно, не было, но это и не имеет значения. Вам известно, как эти два подонка терроризируют наш город. Сейчас нам важно держать их под наблюдением, чтобы быть в курсе того, что они замышляют. Знать их модус операнди.

Итак, что изменилось в их поведении? С кем они встречаются? Нам также следует добиться более детальных показаний от свидетелей: Марка Уилсона, дежурящего на входе, Фила Александера, владельца заведения, и двух девушек, Сильвии и Эстеллы...

– Не согласна, - подает голос Драммонд.

Кому, мать твою, интересно, согласна ты или не согласна, кошка драная.

– Вот как? Позвольте спросить почему?
– улыбаюсь я.

– Ну, помню, у нас в Тэйсайде...
– говорит она и начинает нести какой-то не имеющий отношения к расследованию бессвязный бред, ахинею про то, что случилось когда-то в этом тухлом Тэйсайде.

Тэйсайд. Да что там могло вообще случиться? Ну, может, опечку отодрали или вроде того. Там такое считается серьезным преступлением. Да и сколько она там прослужила? Побыла десять минут в роли мальчика на побегушках. Сходи туда, принеси то. А сейчас распинается насчет того, что вот, мол, это убийство дает идеальную возможность установить тесные связи с черножопой общиной. Я бы установил связи. Заставил бы этих пиздюков сплести лодки из банановых шкурок да и отправил бы всех восвояси. Нет, такой бред я терпеть не собираюсь.

– Повторяю, верный подход к расследованию...
– начинаю я.

– При всем уважении, Брюс, ваш верный подход не дал пока никаких результатов, - заявляет нахалка.

– Спасибо за очень ценное замечание. Однако ответственность за расследование возложена на меня. И пока я остаюсь во главе группы, мы будем делать так, как я скажу, - холодно сообщаю я.

Надо же, какая наглость. За стервой нужен глаз да глаз.

Тем не менее она не унимается и продолжает жевать свое. В конце концов мы договариваемся, что установлением связей с общиной черножопых займется как раз она сама. Что устраивает меня как нельзя лучше - нет ни малейшего желания выслушивать чириканье этих пташек из джунглей. Спускаюсь вниз с намерением позвонить Банти, но тут меня перехватывает Гас.

– Брюс, только что приняли анонимный звонок. Звонил молодой мужчина. Сказал, что в ту ночь Сеттерингтон, Горман, Лидделл и прочая компания были в клубе.

Я это и без тебя знаю, кукла ты резиновая. Звонил, конечно, Окки, наш наложивший в штаны крысеныш. Толку от такого звонка никакого, если он только не выступит в суде, а выступать Окки не станет, потому что тогда его жалкой жизни придет полный пиздец.

– Хорошо, Гас.

– Что ты собираешься делать?

– Старая история, верно, Гас? Никто их не видел. Никто не встанет в суде и не скажет, что они там были. Думаю, надо поплотнее заняться этой курочкой, которая работает в цветочном магазине, Эстеллой Дэвидсон. Она, конечно, упирается, но больше у нас никого нет. У меня такое впечатление, что Сильвия мало что знает. Драммонд слишком мягко с ними работает. В конце концов у нас тут не общество по защите женщин - мы убийство расследуем.