Держава том 1
Шрифт:
Спрятав высохшую левую руку в карман, Вилли вытянул вперёд свою железную правую длань и сжал пальцы своего кузена, намереваясь показать мощь германского кулака.
Не удалось!
Николай исправно занимался греблей и для удовольствия колол перед дворцом толстенные пни.
Посопев, они расцепили рукопожатие, лицемерно обнялись, похлопав, затем, друг друга по плечам.
– Ники! Ты стал молодцом. А как славно щёлкнул по носу российских либералов в своей речи, – потрогал – не загнулся ли острый кончик уса. – Сейчас вспомню, – закатил на лоб глаза. Ага! – «От
« Прусский мужлан! Папа' правильно говорил, что будь Вилли моим сыном, порол бы его как сидорову козу… Хоть бы на денёк усыновил», – повёл занемевшим плечом.
– Теперь ты император, Ники, и должен понимать, что союз России с французскими лягушатниками направлен против монархических устоев. Ну что у тебя общего с этими республиканцами? Ведь вместе с тобой мы затопчем всех их лягушек и заставим питаться чёрным хлебом с квасом, – ошарашено остановился и вдруг, задрав голову и открыв рот, громогласно заржал, самозабвенно закрыв глаза и притопывая от удовольствия ногой. – Чёрным хлебом и квасом, – потрясённо помотал головой и вновь зашёлся смехом, дёргая за рукав кузена и приглашая повеселиться.
Николай вежливо хохотнул. Воспитание.
Отсмеявшись и вытерев глаза, Вильгельм подкрутил вверх усы и произнёс:
– Ну и остроумный я бываю… Кстати, Ники, на завтра в твою честь запланирован грандиозный военный парад. К присутствующим просьба не опаздывать… Да что это со мной? – захлопал правой рукой по ляжке и вновь закатился гомерическим смехом.
На параде Николай был в скромной полковничьей форме, зато его кузен разрядился щёголем в высоченные ботфорты с блестящими голенищами, серебряную кирасу, белый плащ и сверху всё это великолепие накрыл сверкающим на солнце остроконечным шлемом.
«Кирасиром что ли вырядился? Напоролся бы он на вахмистра Конногвардейского полка.., то-то конюшню бы почистил за нарушение формы одежды. А здесь кто его накажет?» – размышлял Николай, глядя как его кузен, высокомерно топорща вверх усы, принимал доклад генерала и в качестве поощрения с размаху треснул по мясистой заднице, когда тот повернулся уходить.
Сделав смотр германским войскам, царственная чета, вздохнув с облегчением, уплыла в Данию, где правил дед Николая со стороны матери, король Христиан Девятый.
Погуляв по Копенгагену и встретившись со своей матушкой, гостившей на родине, направились в Англию, в гости к королеве Виктории.
– Ники! Как это замечательно, – радовалась жена, – ведь у нас получилось свадебное путешествие.
– Аликс, я так люблю старую добрую Англию… Столько воспоминаний нахлынуло здесь на меня. Кажется, совсем недавно мой незабвенный папа' послал меня представлять царскую фамилию на свадебной церемонии моего кузена Георга, герцога Йоркского, с принцессой Марией Текской. Я жил во дворце Мальборо.
– Ники! – покраснела Алиса. – Надеюсь, не в первую брачную ночь?
– Бу-а-а-а! – заржал Николай, топая ногой и копируя кузена Вилли.
– Ники, ты иногда ведёшь себя как простолюдин, – развеселилась царица.
– Нет, милая, к сожалению, за один день до неё… Меня тепло поздравляли со свадьбой и желали счастья.., а Георга один из приехавших принцев спросил: «Николай, как вам понравился Лондон?» – «По-моему, неплохой городишко», – ответил Георг.
– Ох, Ники! Я так счастлива с тобой здесь, – отсмеявшись, поцеловала она мужа.
Как и в том июне, они вдвоём поехали в коттедж в Уолтон-он-Темз, принадлежавший старшей сестре Аликс, принцессе Виктории Баттенбергской и провели там три счастливых дня, вспоминая тот далёкий июнь, зелень лугов и цветы на полях. Бесконечно целуясь, вновь сидели в саду, и так им было тепло и уютно, и так далека была Россия с её заботами и Ходынским полем…
Если бы Бог предложил им поменять власть, дворцы и трон, и скипетр на простой коттедж в зелёном поле с цветами, они без раздумья бы согласились.
Ну, какое может быть сравнение английского поля – с Ходынским?!.
Последнюю неделю они прожили в Виндзорском замке вместе с королевой.
Рубанов же нашёл друга в лице одного английского вельможи, и вместе они сражались до упаду с «зелёным змием», от которого нос вельможи стал красным, под стать мундиру.
Тренированному предыдущим императором Максиму Акимовичу было по плечу сразиться и с более крупным драконом, коих, по словам вельможи, в старой Англии водилось видимо-невидимо.
Поэтому, в отличие от своего нового друга, до рыцарей короля Артура не допивался.
Правда, вместе с царём он посетил несколько воинских парадов.
После парада шести рот Колдстримских гвардейцев, офицеры пригласили императора со свитой на обед. Николай надолго не задержался, зато Рубанов с приятелем пообедали на совесть, после чего англичанин доказывал, что рот – двенадцать, чуть позже их стало восемнадцать, и это не считая рыцарей. Пока батальон не превратился в дивизию, Максим отвёз английского друга отдыхать, он точно пересчитал роты, их было девять.
На следующий день вместе с царём присутствовали на параде пехоты, кавалерии и конной артиллерии. Николаю понравились шотландские стрелки в плиссированных юбках, английскому другу – длинный строй рыцарей, а Рубанову – дама в белом плаще. Приглядевшись внимательнее, он признал в ней Жанну д'Арк. Но времени на неё уже не оставалось.
В Англии, в сопровождении нянек и кормилиц, к царской чете присоединилась их десятимесячная дочь. И вместе с ней направились во Францию.
На середине Ла-Манша, безбожно пыхтя дымом, усердно гремя гимнами и шелестя флагами, их, дабы оказать уважение, встретили французские корабли.