Держи меня крепче
Шрифт:
— Ну пока, до следующих выходных, мам, на этих не смогу приехать.
— Да, давай, дочь, — мама крепко обнимает меня. — И… я рада. Максим очень хороший молодой человек.
— Мам…
— Мне нравится, как ты светишься рядом с ним, — мама улыбается и целует меня в щёку. — Ну всё, беги, а то замёрз уже он там, видимо. С каждым днём зима подступает все ближе. И капюшон накинь, пока до машины добежишь!
— Хорошо!
Торопливо скатываюсь по ступеням на улицу и… никого не обнаруживаю у подъезда. Может, отошёл
— Максим? — зову негромко.
Машина заперта, фары выключены. И тут я замечаю, что стоит она как-то чуть ниже, чем была. Шины! Все четыре колеса спущены.
Внутри запускается паника, накачивая сердце страхом. По спине ползёт холод. Где он? Что случилось?
— Максим!
В бешеном раздрае сжимаю ладони у груди. Что делать? Найти! И, кажется, я знаю, где…
Глава 53
Где же ты… Хоть бы всё было хорошо!
Забегаю за угол школы и вижу, что всё ещё хуже, чем я предполагала. Их пятеро, а он один. Двое держат под руки, а Влад, стоя ко мне спиной, как раз замахивается и со всей силы бьёт Максима кулаком в лицо.
Горло перехватывает судорогой, но я всё же срываюсь на крик.
— Не трогай! Не смей! Влад!
Добегаю так быстро, как могу, но поскальзываюсь на луже грязи и едва не падаю, в последний момент вцепившись скрюченными пальцами в куртку Акуленко.
— Не надо, прекрати! Ему же больно!
Но от Влада меня отталкивает другой парень, и я снова едва не падаю. Узнаю его — это Славик Широков, мой одноклассник, с которым учились вместе до девятого.
— Слава, вы что же творите, прекратите!
Вижу, что Максим с трудом удерживается в сознании. Глаза мутные, из носа частит кровь на землю, смешиваясь с осенней грязью. Какая несправедливость, какой кошмар наяву. За что они так с ним? С нами.
— А это, Рудик, последствия, — Широков злобно оскаливается. — Надо было думать своей симпатичной башкой, прежде чем шпилиться с городскими мажорами.
Влад ко мне даже не поворачивается. Я чувствую исходящую волнами от него ненависть. Да что же мы тебе сделали?
— Что-то ты уже не такой крутой, мажорчик? — Акуленко снова засаживает кулак Максиму под дых.
Ларинцева сворачивает пополам, он падает в грязь на колени, потому что придурки отпускают его, даже скорее швыряют. А потом начинают бить ногами. Я схожу с ума от ужаса, умираю внутри с каждым ударом, кричу, чтобы его отпустили, пытаюсь вырваться из грязных лап Широкова. Жуткое зверство. Невозможная подлость. Сердце заходится, когда Максим мне выкрикивает, чтобы уходила, чтобы бежала домой. Но как я могу? Начинаю колотить Славика кулаками куда попало.
— Как благородно! — с ненавистью выплёвывает Акуленко, наклоняясь над Максимом.
— Чего не скажешь о тебе, чмо. Пятеро на одного как-то не по-пацански.
Я оборачиваюсь, как и Влад с его дружками. Из-за угла школы к нам направляются несколько человек.
Пока Акуленко со своими насторожено разворачиваются, отталкиваю Широкова и подлетаю к Максиму. Он сплёвывает кровь и, держась за рёбра, поднимается. Подхватываю его аккуратно под руку и стараюсь немного отвести в сторону.
— Даже не спросишь, кто мы такие? — Миксаев улыбается такой милой и добродушной улыбкой, что у меня мороз по коже пробегает. — И зачем пожаловали в вашу клоаку?
Внезапно из-за угла появляется Вера.
— Вот ещё кое-кого встретили недалеко тут.
Она толкает вперёд девушку, в которой я узнаю ту самую Лию, что опоила Максима в клубе, ту, с которой он однажды при мне развлекался. Неужели они с Владом знакомы?
Вот только раньше у неё были длинные, до самой талии, красивые волосы цвета воронова крыла, а сейчас очень короткая стрижка.
Лия по инерции делает несколько шагов в сторону парней Акуленко, когда Вера толкает её.
— Смотри, Макс, — зло выплёвывает Лия. — Что твоя бешеная сука со мной сделала!
Вера улыбается так, будто выиграла гран-при. Только вот взгляд необыкновенных глаз горит адовым огнём.
— Всегда хотела попробовать себя в парикмахерском искусстве. И, кстати, такое себе выступление, Влад, — обращается к Акуленко. — Вертушки — полное говно, прыжки тяжёлые, criss-cross без энтузиазма. Не зажёг, короче. Унылое дерьмо ты, Влад.
— Нарываешься, сука, — Акуленко стоит широко расставив ноги, кажется спокойным, но видно, как на лице ходят желваки.
— И вообще, — Вера действительно нарывается, только ей как-то совершенно не страшно. — Что за имя такое припиз*енное — Влад? Только придурка могут так звать.
— Верунь, — со смешком окликает её Миксаев. — Тебя заносит. Вообще-то, я тоже Влад.
— Прости, Микс, — она хихикает. — Но ты тоже придурок.
Они ведут себя так, словно тут не происходят разборки, словно Максим не истекает кровью, а я не умираю от страха за него. Микс и Вера просто ведут светскую беседу, не обращая внимания на прикованные к ним взгляды обеих сторон.
Миксаев подходит к ней и обнимает за плечи одной рукой.
— Вера, я бы тебя тр*хнул, если бы не знал, что ты прёшься по всяким задротам, типа твоего преп…
— Заткнись, дебил.
Сюрреализм какой-то.
— Вы сюда свои предпочтения приехали обсудить? — первым отмирает Акуленко, недоумённо глядя на этих двоих.
— Нет.
Я замечаю у Миксаева в руках небольшую палку, похожую на ручку от телескопической пластиковой швабры. Он как-то встряхивает её, наверное, что-то нажав, но вдруг эта штуковина выстреливает в обе стороны, раскладываясь и превращаясь в довольно длинный шест.