Держи меня за руку
Шрифт:
– Ой, всё! Хватит! – мама отодвинула от себя тарелку. – Спасибо, я наелась, – хотя даже не опустила ложку в кашу.
– Я тоже побежал! – постарался Витя как можно скорее отделаться от участия в наметившейся дискуссии.
– Я тебе погладила вещи! – донеслось ему вслед. – Надевай рубашечку! Рубашечку – в брючки!..
– Брючки – в носочки… – проворчал он себе под нос.
– Не забудь галстук и причесаться! – бабушка следовала за ним по пятам. – Чего ты там бормочешь?!
– Не забуду, говорю! – отозвался парень, стягивая трико и хватая с вешалки широкие
– Дай-ка я за тобой прослежу, а то пойдёшь опять растрёпанный весь, да неопрятный…
– Щас так модно! – он быстро застегнул брюки и сунул руки в рукава белой рубашки, заботливо подсунутой бабушкой. Пальцы его побежали по пуговицам, и старушка стукнула его по запястьям. – Ба! – воскликнул возмущённо.
– Я сама застегну!
– Я не маленький уже! – обиженно буркнул он, выдираясь.
Бабушка поправила воротничок, проследив за тем, чтобы все пуговицы до единой были застёгнуты, и прилизала его тёмные волосы гребешком, невесть откуда взявшимся в её пальцах. Наверно, он был сейчас похож на тех молодых людей из бабулиной юности, которые когда-то ей нравились, но его это ничуть не радовало.
– Галстук где? – спохватилась она.
– Некогда! Я опаздываю! – сорвался Витя с места, пытаясь унести ноги поскорее.
– Погоди! Витя! Галстук!
Парень почти бегом пролетел в прихожую и, сунув ноги в пыльные ботинки с тупыми носами, которые ещё вчера собирался выбросить, выскочил в дверь.
– Нельзя без галстука на экзамен! – семенила за ним бабушка, растягивая в руках аксессуар, словно собиралась придушить его удавкой.
И Витя хлопнул дверью, едва успев прихватить папку с конспектами с обувного шкафчика:
– Некогда, ба! Я уже опоздал!..
***
С ума сойти! Как же стыднааа!
Она впервые пришла на экзамен неподготовленной. Весь второй семестр прекрасно работала на семинарах, отвечала и надеялась, что преподаватель оценит её работу и автоматом поставит «отлично» в зачётку с красивыми отметками. Надежды не сбылись…
И вот с ней будто что-то происходит. Июньский зной не даёт покоя. Она не может сидеть над учебниками в душной квартире, похожей на скворечник. А по ночам с улицы в окна доносятся звуки музыки из летнего танцевального кафе. Оно как раз расположилось напротив её дома. Так и хотелось бросить всё, надеть короткую юбку и топ с открытыми плечами, распустить волосы и, не стесняясь никого, танцевать прямо на улице, прямо на тротуаре… А не зубрить отечественную историю двадцатого столетия во всех подробностях.
Да ещё, как назло, попался самый противный билет, который требовал от неё знаний всего, что происходило на съездах коммунистических партий – от самого первого и до последнего.
– Симонова, – тихонько позвал её преподаватель, возвращая в реальность и отвлекая от мыслей, – Виктория… – и посмотрел с укоризной поверх очков. – Вы будете отвечать? Или пришли поиграть со мной в молчанку?
Тон его не предвещал ничего хорошего, и, нервно щёлкнув ручкой, Вика прерывисто выдохнула:
– Боюсь, я не готова
– Вика-Вика, – раздосадованно покачал он головой. – Я буду вынужден снизить вам оценку на один балл… Берите другой билет…
Девушка кивнула и, размяв пальцы правой руки, поспешила воспользоваться предоставленным шансом. Выбрав билет с краешка, она перевернула его и уставилась на задание. Глаза будто застелила невидимая пелена, а мозг отказывался воспринимать информацию. Она смотрела на вопрос и не понимала его.
Надо встряхнуться. Надо взять себя в руки. Только, кажется, уже поздно…
Она прикрыла глаза и, глубоко вдыхая воздух, откинула голову назад. Попыталась собраться.
– Виктория, вам плохо? – заволновался педагог и даже слегка привстал со своего места. – Может, вам воды?!
Побледневшая Вика отрицательно замотала головой. Ей, конечно, плохо. Но это не про здоровье. Плохо от того, что она всю ночь бездумно слонялась по соцсетям и слушала музыку вместо того, чтобы готовиться к экзамену. И теперь пожинает плоды своего легкомыслия.
– Нет-нет, просто… Я, кажется, не знаю и эту тему… – призналась дрогнувшим голосом.
Преподаватель вернулся в исходное положение и озадаченно на неё посмотрел. Он был такой седой, белый-белый, и лоб его украшал лихой вихор. А глаза у него голубые – как у молодого. Только ресницы чёрные. И будь он лет на сорок помоложе, Вика бы, наверно, к нему пригляделась…
И она вдруг мысленно себя одёрнула:
«Симонова! Ты вообще с ума сошла?!»
– Виктория, о чём вы думаете? – словно прочитав её мысли, спросил педагог, и его голос вернул её из облаков обратно в аудиторию.
Она моргнула.
И тут он почему-то напомнил ей большого купидона. Может быть, потому что так смешно топорщились короткие рукава его белой рубашки, похожие на маленькие крылышки?..
– Вика?.. – как будто теряя терпение, снова вопросил собеседник.
Вика отлепила язык от нёба и стыдливо опустила глаза:
– Простите, Николай Александрович…
Он помолчал немного, а потом постучал ручкой по столу и взял в руки её зачётную книжку. Он уже не однажды принимал экзамены у этой группы и знал, кто на что способен. Виктория сегодня его удивила. Вообще-то, она ему импонировала. Была не глупа и вполне ответственно относилась к учёбе, хотя порой и вела себя слишком шумно и весело. Но он ей это прощал и не был к ней строг. Ведь Вика всего одна из двух девушек в этой группе историков.
– Что же делать с вами? – открыл он самую первую страницу зачётки, где красовалась фотография студентки. – А, Виктория Сергеевна?..
Вика слегка вжала голову в плечи. Дополнительные вопросы задавать бессмысленно. У неё сейчас напрочь отшибло память, логику и речь.
Преподаватель каждую сессию сталкивался с подобными случаями и не всегда принимал решение в пользу студента. Но сейчас не захотел портить Вике оценки.
– Значит, так… – Николай Александрович захлопнул зачётку и вздохнул: – Подождите в коридоре. После экзамена я назначу вам время, когда можно будет снова прийти…