Держи меня
Шрифт:
В кухне достал с полки коробку с лекарствами. Пары штук аспирина должно хватить. Запил водой. Постоял опустив голову, опершись обеими руками на стол. Теперь можно в душ.
Из душа вышел, чувствуя себя намного лучше. Правда, все тело болело, как будто по мне катком проехали, или побили… Е-мое, что там с Матвеем? Где-то на кухне видел Алин телефон, мой-то вчера разрядился, пока я у Вербицкого был.
Нашел телефон, закрылся в ванной, набрал Матвея. Когда выяснил, что с ним все в порядке, спокойно отправился в спальню.
Так на боку и спит. Полотенце, которым был обмотан по пояс, бросил на стул —
Что там под футболкой? Бюстгалтер хоть не додумалась надеть? Шорты-то натянула… зачем-то. Ничего сейчас мы это исправим.
26
Нет, бюстгалтера, к счастью, нет. Ладонью обхватил грудь — прямо идеально подходит мне по размеру. Стал целовать открытую нежную кожу шеи, обвел языком мочку маленького розового ушка и услышал участившееся дыхание моей девочки. Не смог сдержать улыбку — ей нравится, даже во сне!
И сам завёлся за секунду. Каждый раз, увидев ее, еще не дотронувшись даже, возбуждался, как мальчишка со спермотоксикозом. Ну, как так, взрослый же мужик? Чувствовал себя зэком, которого полжизни держали в камере — одиночке, и вдруг помиловали и выпустили на свободу. Да ещё и девчонку красивую подарили! И вот теперь попробуй всю накопленную за долгие годы страсть выплеснуть на нее за пару дней!
Руки дрожали от желания. Но по-быстрому, просто войти в нее и получить необходимую мне сейчас разрядку — казалось мне преступлением. Нет, от ее реакции на мои ласки мое удовольствие возрастало в несколько раз. Она дышит чаще и глубже — а у меня сжимается сердце, потому что знаю, так эта девочка реагирует только на меня. Ведь могла же влюбиться в моего брата, он в отличие от меня был совершенно здоров. Могла выбрать Серегу — он красавчик, от него всегда все девчонки без ума были. Я бы сразу почувствовал, если бы ей друг мой понравился еще там на кухне в маминой квартире, когда Серега байки рассказывал, чуть ли не петухом перед ней ходил. Но она на меня смотрела своими глазищами огромными — и столько в них обожания, восхищения, нежности было, что мне даже страшно стало, вдруг не оправдаю ее доверия, вдруг разочарую ее словом ли, поступком.
Но сейчас я просто с ума сходил, так ее хотел! Развернуть бы ее и поласкать эти маленькие упругие грудки губами, пройтись по ним языком. Разбудить? Жалко. Подождать, когда она проснется? Просто невозможно, уже терся своим каменным членом о ее полуголую попку.
Одну ножку отодвинул чуть в сторону — открывая себе доступ к сокровенному местечку, куда так стремился. Аккуратно просунул руку под резинку розовых чудо-шортиков (открывают, больше, чем прячут). Провел пальцами раскрывая ее чуть влажные складочки, стал гладить легко, чуть касаясь, не притрагиваясь пока к самому чувствительному месту.
Неужели спит еще? Прислушался… И не услышал ее дыхания, совсем. Замерла, не шевелится, не дышит… притворяется, конечно. Не спит и уже давно, просто я на своих ощущениях был сосредоточен и не понял этого. В мою игру пытается сыграть. Так сейчас проверим, насколько хватит твоей выдержки, малышка!
Не вытаскивая руки из ее штанишек, медленно перевернул ее за плечо на спину. Она
Хорошо. Попробуем так. Медленно, по сантиметру вниз, стащил шортики. Снял и отбросил подальше от кровати. Все еще притворяется…
Хорошо, что у меня кровать большая и длинная — лег между ее раздвинутых ножек и стал целовать, рисовать языком узоры от колена, неумолимо приближаясь к развилке, к ставшим влажными и набухшими складочкам. Раздвинул их пальцами, разглядывая, восхищаясь ею, и стал ласкать языком. Вот она — передо мною, раскрытая, готовая принять меня, влажная и горячая, но ее глаза все еще закрыты. Сгорая от желания скорее добиться от нее реакции, еле сдерживаясь, чтобы не прекратить эту игру раньше времени, стал легонько покусывать, а потом сразу зализывать ее клитор. Пальцем вошел во влагалище. Быстрее, быстрее…
Пока она со стоном не вцепилась в волосы, то ли оттягивая мою голову от себя, то ли, наоборот, прижимая сильнее. Еще немного, пусть ей будет приятно, пусть навсегда запомнит, как ей со мной хорошо! Сладкая, вкусная, любимая моя девочка! Ее бедра подрагивают под моими руками, она не скрываясь уже хрипло дышит, еще шире раздвигая ножки, тут же пытаясь свести их, прижав коленями мою голову. Придерживаю ее, вижу, что она себя уже не контролирует. И это просто срывает крышу…
Достаю влажный от ее соков палец из влагалища, провожу им немного вниз, к другому отверстию, медленно массирую, чуть надавливая, пытаюсь расслабить тугие мышцы. Губами все еще ласкаю чувствительный бугорок. Она что-то шепчет. Прислушиваюсь: "Не-ет"?
— Алечка, расслабься, я не сделаю больно.
Она тут же доверчиво расслабляется. Впиваюсь в клитор и одновременно с этим все-таки медленно и аккуратно проталкиваю в нее палец, совсем немного, не на всю глубину, но тут же чувствую, как начинает пульсировать и сжиматься ее тело, как она выгинается и дергается под моим языком. Ее руки, оставив в покое мои волосы, комкают простыню. Я поднимаю голову и вижу широко открытые глаза, с расширившимися зрачками. Эти глаза смотрят прямо мне в душу, пока ее тело сотрясается в конвульсиях.
Сейчас. Сдвигаюсь вверх и ни о чем не думая, не боясь ей как-то навредить, врываюсь в нее. Стеночки ее влагалища еще сокращаются, сжимают мой член. Она тянет меня к себе за шею. Сама яростно целует, кусает губы, врывается в мой рот языком. Сама же стонет от своей смелости. Руки ее ложатся на мои ягодицы и сжимают их, впиваются ногтями, стремясь удержать внутри. После такой долгой подготовки, терпение мое заканчивается очень быстро. Кончаю в нее. В очередной раз даже не подумав о защите, о предохранении.
Хотя нет, зачем же врать. Я думал. Не во время секса, конечно. Думал об этом, еще когда в качестве Светки Соколовой общался с ней в соцсетях. И уже тогда принял решение. Она писала, что мечтала о ребенке. А лучше способа навсегда привязать ее к себе я просто и придумать не мог! А над этим нужно трудиться. Как дурак, придавил ее телом и улыбался своим мыслям.
— Рома, почему ты смеешься?
— Разве я смеюсь? — приподнялся, заглянул в ее глаза. — Я улыбаюсь.
— И в чем разница?