Держись от меня… поближе!
Шрифт:
— Вот черт! — зашипел он зло. — Сиди здесь и не смей выходить! — сказал он уже Анжеле.
«Все-таки пришла! Все-таки побеспокоилась обо мне… Может, я ей не совсем безразличен? — мгновенно размечтался он, но тут же сам себя осадил: — Или она просто чувствует себя виноватой за измену?»
Глеб широко распахнул дверь, позволил Воробушку зайти и проговорил зловещим тоном, при этом гневно сверкая глазами:
— Что тебе надо?
Раньше Адель от такого взгляда съежилась бы, нахохлилась и поспешила скрыться. Но на этот раз сверкающий
— Что тебе наговорил Велесов?
— Что вы помирились и ты собираешься за него замуж! А я так… с боку припеку… краткосрочная замена…
— Что? — округлила глаза она. — И ты поверил? Он же врет!
— Поэтому тебя не было на работе целых три дня?! — взревел Глеб с чувством.
И тут Адель наконец вжала голову в плечи, заговорила виноватым тоном:
— Я с ребенком была, ты же знаешь…
— Ничего я не знаю! — продолжил он бушевать. — Не верю я тебе, ясно? Выдумала какую-то несуществующую ветрянку… Не может ребенок раз — и заболеть ни с того ни с сего!
— Это почему не может? Дети так и заболевают, вообще-то! — попыталась Адель доказать свою правду. — Я тебе фото присылала сегодня вечером. Ты разве не видел? Там Бориска весь в зеленке… Думаешь, я бы стала мазать собственного ребенка зеленкой ради алиби?
И вдруг Адель замолчала, уставилась куда-то позади Глеба. Он обернулся и, конечно, увидел Анжелу. Та намеренно продемонстрировала себя в белье, потом фыркнула в сторону соперницы:
— Это что за лахудра?
— Ты чего вышла? — рявкнул на нее Жаров.
Повернулся к Воробушку, а та замерла на месте с круглыми глазами.
— Что, только тебе можно зажигать с бывшим, а, Адель? — хмыкнул Глеб зло.
Думал, она что-то скажет, начнет доказывать свою невиновность. Только что ведь так рьяно стремилась ему что-то объяснить. Однако Адель больше не стала ничего доказывать. Она посмотрела на Анжелу, выставившую напоказ собственный бюст в кружевном белье, потом на Глеба, и спросила:
— Ты зачем сделал мне предложение? Посмеяться?
Ответа дожидаться не стала, развернулась на сто восемьдесят градусов и бросилась вон.
И тут вдруг Глебу прилетела пощечина…
Он пропустил момент, когда бывшая любовница подошла и замахнулась. Сильно от нее такого не ожидал, даже опешил поначалу. Пощечина получилась что надо — крепкая, звонкая.
— Совсем слетела с катушек? — рыкнул он на Анжелу.
— Ах ты сволочь! — заголосила она. — Значит, ее ты замуж позвал, несмотря на ребенка, а меня, значит, сразу к чертям? Ах ты ублюдок такой!..
Она снова замахнулась, но Глеб успел перехватить ее руку и ответил совершенно неожиданно даже для самого себя:
— Извини!
Бывшая любовница оторопела, замерла на месте, захлопала ресницами.
— Почему ты так со мной поступил? — спросила она сдавленно.
— Потому что я не люблю тебя! Ее люблю, а тебя нет… Если в будущем встретишь мужика, который не
Она отшатнулась от него, бросилась в гостиную за платьем. Кое-как натянула его, накинула куртку и уже в прихожей заявила Глебу, зло прищурившись:
— Ты мог и раньше сказать, что не любишь… Я бы тогда не унижалась! И твоя королевна бы не подумала, что ты со мной спишь. Сам себе злобный буратино!
— Я тебе в любви не клялся!
Но Анжела слушать не стала, просто ушла.
Глеб же и сам прекрасно понимал — напортачил сугубо самостоятельно. И Адель действительно подумала, что он ей изменил.
А ведь все-таки пришла к нему, что-то пыталась доказать, проявила инициативу. Только зачем? Он не понимал.
Жаров достал телефон, обнаружил, что у того села батарейка. Поставил на подзарядку, включил, и мобильный тут же заголосил обилием пришедших разом сообщений. Их было аномально много, и почти все от Адель. И действительно, фото с «алиби» нашлось среди прочих… Бориска стоял на диване, корча смешную рожу. Вся его физиономия и руки в зеленке. Глеб мог бы решить, что фото старое, да только на мальчишке была майка, которую они с Адель выбирали ему на днях в соседнем детском магазине. Смешная, с ежиком.
Если Адель и правда собиралась замуж за своего бывшего, зачем бы заморачивалась с фото? Нелогично.
«Может, не врала?» — вдруг пронеслась в голове мысль.
— Я определенно баклан… — проговорил он уже вслух.
Глеб схватил куртку и выбежал из квартиры, молясь богу, чтобы Воробушек не успела уехать. Выскочил во двор, прошелся вокруг, но ее не было. Решил пройтись чуть дальше и вскоре увидел любимую на остановке.
Адель сидела с самого краю, смотрела себе под ноги и то и дело вытирала ладонями щеки.
«Ревёт, что ли?» — почти сразу дошло до Жарова.
Эх, не в первый раз она из-за него рыдала, совсем не в первый…
Хотя час-пик уже прошел, на остановке по прежнему толпились люди, однако вокруг Адель никого. Похоже, людей смущало ее горе, а то, что у нее случилось горе, было видно невооруженным взглядом.
«Из-за меня горе, в очередной раз из-за меня!» — прорычал он про себя.
Помчался к ней, присел рядом, заговорил ей на ухо, стремясь привлечь внимание:
— Адель, всё не так, как кажется, я…
И тут она его перебила:
— Зачем ты спрашивал у сестры размер кольца, если собирался с ней…
— Она сама пришла и сама разделась, пока я ходил ей за водой! У меня ничего с ней не было и быть не могло, я тебя люблю!
— Я тебе не верю! — ответила она его же словами.
— Ну, я же с тобой сижу, а не с ней! И размер твоего пальца я спрашивал вот для чего…
Глеб достал из кармана бархатную коробочку, открыл и плюхнулся перед Адель на одно колено. Наличие лужи возле лавочки и толпы, нагло на них глазеющей, его нисколько не смутило.