Держитесь, маги, вас нашли!
Шрифт:
Именно из-за этих интересов Сарина Дохран помрачнела, когда Исла взялась устанавливать собственные правила общения с «подопытными образцами». Новые правила заключались, например, в том, что третья наследница принялась интересоваться у мужчин, что они чувствуют во время ее тренировок, как относятся к ее действиям. Как и раньше Исла спрашивала, какие временные периоды в их памяти ей нельзя посещать. Нельзя!!! Сарина пылала негодованием, слыша такие вопросы и видя, как удивленно и обнадежено мужчины смотрят на будущую правительницу долины.
А пока Сарина молчала, так как первая попытка заставить Ислу поступить исключительно жестко не оправдала себя, а ведь Сарина так рассчитывала на тот удачно подвернувшийся случай: юный хранимый одной женщины, который только-только вошел в ее семью, оказался никтофобом – он страшно боялся темноты, а его мать старательно скрывала эту фобию, вместо того, чтобы бороться с ней. Ну, новая хранительница юноши с таким недостатком мириться не собиралась – она сейчас работала в горных пещерах, ей нужно было носить еду и помогать, а в узких лазах, пробитых под скалой, царила кромешная тьма вплоть до участков, где велись работы по добыче камня и угля.
– Исправь это, Исла, – приказала Сарина. – У юноши отличный заслон, причем заслон не врожденный, а приобретенный в детстве – его в трехлетнем возрасте случайно закрыли в подполе на ночь, а сразу психическое расстройство не исправили, так как с перепугу мальчишка на несколько лет стал немым и мать не понимала суть мучающих его страхов, а ко мне дитё не повела. Сейчас уже поздно закрывать воспоминания о том давнем случае, этот страх давно стал одной из существенных черт его личности. Сейчас можно помочь только одним способом – сломать многолетний заслон. Действуй. Тебе давно пора раскрыть эту сторону Дара.
Сарина видела, как побледнела ее племянница, как скользнула в сознание юноши, а потом выскользнула, села перед ним на стул и сосредоточенно спросила:
– Скажи, ты хотел бы вернуться в дом к матери и прожить всю жизнь с ней?
Перепуганный парень замотал головой и хрипло ответил:
– Нет, я хочу остаться с хранительницей Таей.
Исла кивнула синхронно с Сариной – она тоже видела, что парень испытывает горячий интерес к статной молодой шатенке, он сам упросил мать сосватать его этой девушке, хоть мать его и предупреждала о последствиях.
– Хранительнице нужно помогать, а ты сейчас этого делать не можешь, – зачем-то продолжила Исла объяснять очевидные вещи, повергая Сарину в полное недоумение: тут не о чем рассуждать, тут надо сломать заслон и отправить мальчишку привыкать к реалиям новой жизни! Ну, помучается еще первое время по старой памяти, а потом привыкнет!
А Исла продолжала описывать парню прелести жизни без его застарелого страха. Парень немного успокоился, соглашался со словами наследницы.
– Скажи, чего ты сейчас больше всего боишься? Вот прямо сейчас чего ты боишься, сидя тут передо мной? – спросила наконец Исла.
– Боли, –
– Этого можно избежать, – успокаивающе улыбнулась Исла, а Сарина изумилась в очередной раз: избежать?! Аро-лера впервые слышала о таком!
– Если ты сам захочешь избавиться от своего иррационального и вредного страха, то боли почти не будет и плохих последствий тоже не будет. Ты просто радостно пойдешь домой и никогда более не будешь бояться темноты, – пообещала Исла.
– Я хочу! Хочу не бояться! – с жаром заверил парень и с надеждой уставился на Ислу.
Сарина ахнула: скользнув на тропу воспоминаний парня вслед за Ислой, она увидела, что монолитная стена его заслона сменилась дверью, которую Исла быстро распахнула.
– Вот и все, – выдохнула Исла, а парень недоуменно замигал.
– Все?! Я... я могу идти? – робко спросил он.
– Ну, давай для пробы схожу с тобой в чулан. Со мной будет не страшно? – усмехнулась Исла и действительно потащила хранимого Таи в темный чулан, откуда он вышел в совершеннейшем счастье.
Об этом беспрецедентном случае Сарина поведала вечером своим двоюродным сестрам Мойре и Норне, когда старшие представительницы дома Дохран собрались на очередной совет.
– Это очень интересные сведения о возможностях нашего Дара, – признала Мойра, – но я бы поостереглась так явно демонстрировать мягкость своего характера, и Исле тоже следует поостеречься. Иначе она не будет внушать страха и должного почтения жителям нашей долины. Аро-лера обязана внушать священный трепет, а не представляться заботливой мамашей всех сирых и убогих. К ней же целая очередь выстроится из желающих что-то изменить в себе!
– Согласна, – кивнула Норна.
– Проблема существует, но вы опять неверно ее формулируете, – вздохнула Сарина. – Вопрос в том, как заставить Ислу поступать жестко, без лишнего миндальничания. «Сломать» ее, как других, мы не можем – человек со стертой личностью не способен управлять даже собой, не то что другими! Она должна сознательно и добровольно принять нашу точку зрения. Ну, можно добровольно-принудительно, можно дать сильный первый толчок.
– Проще всего использовать для этого «толчка» первого любимого мужчину, – пробормотала Мойра. – Помнится, с нами так и случилось когда-то... И не только с нами – это путь всех наследниц Дара.
– Ее первый любимый мужчина далеко. Спустя прошедшее время уже можно уверенно утверждать, что она безумно тоскует по рыжеволосому магу, живущему во внешнем мире, – напомнила Норна, невольно поморщившись при мысли о своих солнечно-рыжих теперь хранимых. – Железную установку она неосознанно моим хранимым внушила, месяц пройти не может! Меня уже тошнит от рыжего цвета! – поворчала Норна, не способная заставить своих хранимых вернуть натуральный цвет волос. Потом продолжила: – На наших мужчин Исла и единого взгляда не кидает. Говорят, когда ее хранимый Алин – бывший любимый погибшей Аси Лиран – пришел к ней в спальню ночью, она ему чуть руки-ноги не переломала. Теперь все ее молодые хранимые и близко к ней подойти бояться.