Держитесь, маги, я иду!
Шрифт:
Настя посмотрела на его по-детски еще округлое лицо с первыми усиками над верхней губой, заглянула в огромные серые глаза, опушенные длинными ресницами, с такой надеждой и лаской смотрящие на нее. И решилась.
– Бежим!
Добежали они только до окна. Под ним уже стояли вооруженные вилами хмурые слуги и грозный отец, потрясающий кулаком. Олана связали и посадили в погреб, пообещав после свадьбы выпустить.
– А ты, неблагодарная, быстро надевай свое лучшее платье и в обеденный зал спускайся. Слуги уже закуски расставляют. За столом и на мужа будущего посмотришь.
– Ах, неблагодарная? Ах, вспомнить в жизни нечего? А о том, что жених у меня любимый был, почему промолчали?
– Дуреха! Что он дать тебе мог,
– Любовь! Семью настоящую! Детей, которых я сама бы воспитывала и любила. Ненавижу вас! Вы все обо всем знали, но все равно меня продали. Жизнь мою новую продали. Не пойду я на ваш обед! Или нет, лучше пойду. Еще как пойду! Я все этим магам недобитым в глаза скажу!
Настя рванулась к двери. Но купец-отец быстро сообразил, что в таком состоянии дочь покупателю показывать не стоит.
– У себя посидишь, – решил он, толкая Настю в комнату и запирая дверь. – И помни, под окном слуги! – крикнул он из коридора.
Глава 3
Чего не хочу, того не делаю! – Это свобода. Но есть она не у всех.
Наступило утро помолвки. Мстительный родитель оставил вчера свою непослушную дочь не только без обеда, но и без ужина. Настя где-то слышала раньше, что голод обостряет разум, но ей и голод не помог: ничего толкового она за ночь так и не придумала. Мысль о том, что можно с гордым видом сказать завтра «нет» перед священником, или кто там у них, пришлось откинуть после разговора все с той же «всезнающей» Калирой. В этом мире, оказывается, нет ни священников, ни жрецов (кроме горсточки жриц Донаты, которые и появились-то только после открытия первого лаприкория, они с людьми почти не контактируют). Помолвки и свадьбы все расы проводят в храмах Донатоса (этих соборов пруд пруди). Венчающиеся пары приходят в храм в сопровождении гостей и родственников, произносят принятые в их местности брачные клятвы, вешают друг другу на шеи цепочки с медальонами, на которых написано имя избранника (у родовитых еще и герб чеканят), целуются – и вуаля, готова новая ячейка общества. Раньше и маги так же женились на своих магинях. А теперь в паре мага с человечкой брачные обеты заменены на обещание жениха по мере сил заботиться о своей жене до самой ее смерти и клятву растить и беречь детей своих. Невеста вообще ни слова не говорит, и никакого согласия от нее не требуют. Она, видимо, готовится к приему первой дозы опиума, то бишь к поцелую. А лекарь следит, чтоб с первой же пробы передоз не вышел. Попытки вырываться и кричать: «Не буду я вашей, Ваня, и не надейтесь!» – успехом тоже не увенчаются, так как магу-стихийнику ничего не стоит сжать вокруг невесты воздух так, что трепыхнуться не получится и горло пережмет, лишь только выжить бы («Не вы первая, мисс, такая бойкая. И до вас строптивицы встречались!»). А после поцелуя и желания перечить уже не будет. Наоборот, служанка утверждала, что некоторые невесты после помолвки чуть ли не на коленях за женихом ползут, умоляя сразу забрать с собой.
«От меня такого, гады гадские, не дождетесь! Что я там читала о наркозависимости, пока отца по клиникам таскала? У кого-то сильное привыкание развивается сразу, с первого укола. Если и мне так не повезет, то крышка. Хорошо, что между помолвкой и свадьбой два дня перерыва положены. Если смогу удержаться в трезвом уме, надо будет программу противодействия этому химическому воздействию на организм продумать. Все перепробую, что в голову придет. Просто так русские не сдаются!» – думала Настя, пока служанки наряжали ее в белое кружевное платье и укладывали волосы в красивую прическу.
В храм Настя поехала в карете в сопровождении одного лишь отца. Мифическая мачеха и прочие вероятные «родственники» не показывались. На пороге храма она посмотрела на голубое небо и яркое солнышко. Ей хотелось, как Дюймовочке в сказке, попрощаться с ними, будто видит
«Да и ладно! В моем случае внешность будущего мужа уж точно не важна. Главное, чтоб его опиум не сильно концентрированным был. И это мы прямо сейчас проверим – меня целовать собрались».
Настиных губ коснулись теплые твердые губы ее личного теперь наваждения, по верхней губе пробежал влажный горячий язык.
«Итак, яд проникает через слизистые оболочки. Ждем эффекта. А вот рот я тебе не открою! Меньше поверхность поражения – легче дезинтоксикацию вести».
Мужчина чуть усилил напор, но решил не настаивать и отстранился.
«А какой от него приятный запах! Почему только сейчас заметила? Ах, дуреха! Это же эффект пошел! Так, держим голову ровно и идем прямо. Не знаю, какой эффект дают наркотики, но у меня ощущение, будто бутылку красного вина натощак выпила. Лекарь на меня уставился, кивнул довольно. Ну-ну, ничего, сволочь, мы еще посмотрим, кто кого переиграет. Зря вы во мне хомячка разбудили, он теперь вас всех достанет своими хищными когтистыми лапками и перекусает на хрен». – Даже педагогическое образование не удержало Анастасию Николаевну от крепких выражений.
Выйдя из храма, она опять ослепла, теперь уже от яркого света. Отец запихнул ее назад в карету, и они покатили обратно домой. Жених где-то потерялся, но Настю это уже не волновало. Ей было хорошо и радостно. Чувство эйфории наполняло ее до краев. Ей казалось, что она качается на огромном пушистом облаке вверх-вниз, вверх-вниз. Она тихо хихикала и была абсолютно счастлива. Дома служанки посмотрели на ее блаженное лицо, вздохнули и оттащили в постель.
Глава 4
Даже хомячок, загнанный в угол, может стать сильным и изворотливым зверем.
«Где я? Что со мной? Как горит в груди, и голова раскалывается от боли! Ах да, помолвка! Это помню. Как в карету села, еще помню. Не помню только, как доехали, но это мелочи. Главное, я сейчас в сознании. Итак, будем думать, что у меня похмелье. С этим мне легче будет разобраться, опыт внушительный имеется, хоть и не личный. Чего я там всегда отцу советовала? Как он там, кстати? Совсем про отца забыла с этой смертью своей несвоевременной. Стоп. Сосредотачиваемся на главном. Отец в другом мире, связи с ним нет, он в больнице под присмотром, так что волнение за него – это не главное. Главное – решить, что мне делать прямо сейчас. Надо уменьшить концентрацию яда в крови, следовательно, пьем много воды, кваса, рассола хорошо бы, если тут такое есть. И обязательно надо поесть. Вторые сутки без еды. Тут и атлет от капли спиртного опьянеет. Есть лучше фрукты, творог, йогурт и мед. Итоговый вывод: идем на кухню, на месте разберемся, что тут есть, а чего нет. А служанки пусть воды принесут: контрастный душ помогает вернуть нормальное распределение жидкости в организме, как было написано в той памятке на стене папиной палаты в клинике».
Настя оперативно взялась за претворение планов в жизнь. Со стоном сползла с кровати, накинула халат и босиком помчалась искать кухню.
«И чего это повариха от меня шарахается? Не видела никогда, как юные мисс половником рассол из кадушки хлебают? Да творожком закусывают? И что это была за попытка в кладовую меня не пустить? Теперь пусть все, что я в боях потеряла, сама от пола оттирает. Я достаточно к себе запасов унести успела. Так, пора переходить к водным процедурам и физическим упражнениям».