Дерзкая на десерт
Шрифт:
Я окидываю оценивающим взглядом широкие плечи, крепкую шею, волевой подбородок с ухоженной щетиной, четко очерченные бледные губы, прямой нос и смеющиеся светло-голубые глаза.
– Я бы тоже хотел продолжить осмотр. Можем начать с того, на чем остановилась ты, – выдает он и бросает взгляд на зеркало за моей спиной в области пятой точки.
Хам!
Глава 2. Кто-то нарывается
– Я с вами на брудершафт не пила, – сразу
Терпеть не могу, когда мне тыкают незнакомые люди.
– Сейчас исправим, – посмеивается он.
Окатив его презрением, я отворачиваюсь с независимым видом.
Вот еще.
А сама поглядываю в отражение, проникся или нет.
Товарищ же, игнорируя мое «фе», пялится мне на пятую точку, будто я для этого от него отвернулась. Но долго демонстрировать свое пренебрежение не получается, потому что лифт приезжает в пункт назначения.
Наглый тип испаряется из кабины первым, оставив после себя лишь умопомрачительный аромат парфюма. Я ведь знаю бренд, надо только вспомнить.
Но все мысли из головы вылетают, когда, выйдя из лифта, я натыкаюсь на то, что стоит запретить в цивилизованном обществе.
Стеклянный стенд в виде колбы, в котором на нескольких ярусах вращаются потрясающие по своей красоте десерты. Я намертво прилипаю к этой витрине. Чувствую, как у меня выделяется слюна, но еще больше я получаю эстетического удовольствия.
– Я могу вам чем-то помочь? – отрывает меня от созерцания девушка с бейджиком.
Не успеваю я обозначить цель визита, как за ее спиной появляется хам из лифта.
– Покормить ее надо, может, подобреет, – подкалывает хриплый баритон.
Не в бровь, а в глаз, собственно.
И этим нахал злит меня еще больше.
– Я не люблю сладкое, – сглатывая слюну, вру я, но настолько неубедительно, что ни наглец, ни девушка мне не верят. Оба смотрят на меня с сочувствием.
– Кому ты врешь, я ж вижу, что любишь, – и опять косится мне в район копчика.
Ах ты сволочь!
Прям по больному!
Это он сейчас сказал, что я жирная? Что у меня задница толстая?
И ведь продолжает пялиться!
Не так там много, чтоб уделять столько внимания!
Устраиваю встречное разглядывание. Тип уже успевает снять куртку и остается в облегающем рельефные мускулы пуловере, в треугольном вырезе которого виднеется кусочек татухи. Морда самодовольная. Знает, что красавчик. И сто пудов целыми днями торчит в спортзале.
Что я там говорила? Дам гипотетически? Да никогда!
После такого только игнор!
– Я и сам не отказался бы от десерта… – мечтательно произносит оскорбивший меня мерзавец, продолжая смотреть, куда не надо.
Возомнил себя Казановой? Девчонка вон тоже поедает его глазами. Какой у них тут интересный сервис.
–
Только она открывает рот, как ее перебивают:
– Иди, Наденька, этой клиенткой я сам займусь, – отпускает он ее, смеривая меня масляным взглядом.
– Хорошо, Владислав Сергеевич, – бросив последний тоскливый взгляд на мужика, Надежда покидает нас.
Звучит очень символично.
Я возмущенно булькаю.
– А вы кто? Представьтесь, – займется он мной. Ха! И почему на нем нет бейджика?
– Для тебя – Влад, теперь твоя очередь, – складывает он руки на мощной груди, демонстрируя дорогущие часы.
– Для Вас – Алла Георгиевна, – акцентирую я на формальном обращении.
– Ну раздевайся, Алла Георгиевна, – продолжает надо мной потешаться Влад. И видя, что я мешкаю, стаскивает с меня куртку, я только и успеваю перехватить сумочку из одной руки в другую.
Как я ни хорохорюсь, а такие внушительные представители мужского пола мне встречаются редко, и поэтому я немного сдуваюсь, ощущая инстинктивный трепет перед тем, в чьи глаза чтобы заглянуть, надо задрать голову.
Да и пахнет Влад, как мужчина. Парфюм, сигареты, мята.
Щетина еще эта, и кисти рук крупные…
Чего там Левина говорила, длинные пальцы признак большого достоинства?
– Все-таки голодная, – троллит меня он, перехватив мой взгляд совершенно случайно метнувшийся от пальцев Влада к предполагаемым грандиозным бонусам, пока он вешает мою шкурку.
Покрываюсь пятнами и выхожу из себя:
– Вам ничего не угрожает ни при каких обстоятельствах!
Губы Влада растягивает коварная улыбка.
– Это провокация?
– Это констатация!
Как же он меня бесит! И ведь знаю этот тип мужиков. У нас Демид такой. Ему просто нравится смущаться невинных девушек! Ну или не очень невинных… Да ему лишь бы смутить!
Хотя это не отменяет того, что Демид бабник.
Этот, судя по всему, тоже.
Между нами ничего не может быть. Определенно. Ой все! Кобель!
Пока я размышляю над несовершенством этого мира, Влад ведет меня через общий зал ресторана, в котором мерзкие людишки смеют есть у меня на глазах, заставляя мое сердце обливаться кровью. А мне и завтра смотреть, как коллеги отрываются за праздничным столом, а самой точить только овощную нарезку.
К тому моменту, как Влад подводит меня стойке, отгораживающей кухню, я от зависти извожусь. Я готова забрызгать ядом все вокруг, но у меня пропадает дар речи, когда он широким жестом указывает мне на выставленные в ряд блюда.