Дерзкая, но любимая
Шрифт:
— Все в порядке, сынок. Все в порядке, — приговаривал Джейк.
Николь шептала нежные и ласковые слова на ушко малыша, тоже стараясь успокоить.
Но вот Роберт открыл глазенки. Увидев обеспокоенного отца, он крепко обнял его за шею и прижался всем тельцем к широкой груди.
— Успокойся, сынок, мы с тобой. Тебе снился дурной сон, всего лишь сон.
Но мальчик ничего не говорил. Хлопая сонными глазками, он не совсем понимал, как это в его комнате вдруг оказались и папа, и Николь. Он протянул сжатый кулачок в сторону девушки.
— Что такое,
— Вот, — произнес наконец мальчик и разжал кулачок. На ладошке лежала мама из игрушечного семейства фермера.
— Забери ее, — в глазах мальчика заблестели слезы. — Мне не нужна игрушечная мама. Мамы всегда уходят. И ты тоже уйдешь, я знаю.
Николь взяла фигурку, согретую ручкой малыша. Она посмотрела на Джейка. Глаза защипало, горло сдавило беззвучное рыдание. Но что она может ответить? «Нет, я никогда не оставлю тебя»? — когда она прекрасно знает, что скоро действительно придется проститься с этим домом.
— Да, Робби, мне придется уехать, — тихо сказала Николь.
Скулы опять резко обозначились на лице Джейка. Николь видела, что он тоже взбудоражен, но не знает, что сказать сыну, чтобы его успокоить.
А мальчик все смотрел с обидой и укором на Николь.
— Ведь ты уйдешь? Уйдешь, как все мамы?
— Не бойся, малыш, я уйду только тогда, когда ты захочешь этого. — Она наклонилась и поцеловала Роберта в лобик. Затем встала и тихо вышла из комнаты.
Прошло больше часа, прежде чем Джейк присоединился к ней на кухне, Стараясь согреться, Николь надела толстый пушистый свитер. Но это не помогло, и сейчас она держала в руках кружку горячего кофе, надеясь и согреться, и успокоиться.
Джейк тоже налил себе кофе и сел напротив Николь.
— Я больше ничего не могла ему сказать. — Девушка чувствовала себя виноватой. Казалось, что она сделала что-то не так, не смогла успокоить мальчика.
— Я тебя понимаю, — спокойно произнес Джейк. Он чуть подался вперед и накрыл ладонями руки расстроенной девушки.
— Прости меня.
Николь, сама не знала, за что просит прощения и отчего слезы наворачиваются на глаза. Было жалко всех. И маленького мальчика, которому снятся кошмары, в которых мать делает ему больно, обманывает, бросает, хотя на ночь он крепко сжал в ладошке игрушечную маму. И отца, отчаянно пытающегося сделать все, чтобы помочь своему ребенку, но у которого не очень-то это получается. И было жалко себя. Особенно когда Джейк отнял руки и холод одиночества снова сковал ее. Когда мужчина встал из-за стола, Николь захотелось разрыдаться.
Но вместо того чтобы уйти, Джейк обогнул стол и подошел к девушке. Он поднял ее на руки, сел на стул и опустил к себе на колени. Николь крепко прижалась к нему и глубоко вздохнула.
— Прости, — повторила девушка, чувствуя, что не в силах больше сдерживаться. Слезы градом закапали ему на рубашку.
Джейк положил ее голову себе на плечо и аккуратно вытер слезы.
— Неужели наша гордая и отважная Николь плачет? Не верю своим глазам.
Эти слова согрели ей душу. Николь понимала, что слово «отважная» вряд
— Не плачь, малышка. Ты не виновата, что Роберта преследуют такие сны. Другая стала их причиной.
Джейк поглаживал девушку по голове, совсем так же, как только что гладил сына.
— Ты просишь у меня прощения. Но это я должен делать. Вместо того чтобы оставить в покое, я снова и снова терзаю тебя разговорами об отъезде.
— Жалеешь, что я вызываю в тебе нормальные человеческие чувства? — спросила Николь, сама удивляясь, с каким нетерпением и страхом ждет ответа.
— Да, — немного поколебавшись, ответил Джейк. — Наверное, я больше боюсь за себя, чем за сына.
У Николь как бы оборвалось что-то внутри, но он смущенно продолжил:
— Жалею, жалею и очень, потому что вместо того, чтобы думать о сыне, постоянно думаю только о тебе…
Николь выпрямилась, а когда Джейк снова попытался притянуть ее к себе, поднялась с его коленей.
— Если ты хочешь найти мне замену, пожалуйста, сделай это скорее.
Девушка медленно поднялась в свою комнату. Прислонившись спиной к двери, она осталась наедине с собой, своими мыслями, своим одиночеством и холодом.
7
Николь выключила двигатель, и пикап замер около дома. Гулливер, который сидел на заднем сиденье, ткнулся в шею холодным влажным носом, довольный, что закончилась утомительная тряска.
Роберт засмеялся.
— Ты видишь, Гулливер любит тебя.
— Очень хорошо, — сказала Николь, открывая дверцу и выпрыгивая из машины. — Не хотела бы я иметь такого большого и зубастого врага.
— А еще очень сильного и бесстрашного, — в глазах Роберта прыгали веселые искорки.
Николь улыбнулась. Приятно видеть, что от ночных кошмаров не осталось и следа. Мальчик смеется и радуется жизни. Наверное, помогло и то, что за завтраком Джейк сообщил, что сегодня Джейсон привезет на ферму их лошадей. Теперь они смогут все вместе кататься верхом.
— Гулливер любит тебя, ты разрешила ему поехать в город за покупками, — объявил Робби, спрыгивая на землю. Его пушистый друг последовал за ним.
— Да нет. Это тебя он должен благодарить за идею.
Николь взяла пакеты с покупками и направилась к дому. Мальчик, довольно улыбаясь, бежал за ней.
Когда они открыли дверь, то услышали, что телефон звонит вовсю.
— Я возьму трубку! — крикнул Роберт и поспешил к телефону.
— Вы ошиблись номером, — услышала Николь его голосок.
Через час к прогулке верхом все было готово. Николь сложила в корзину еду, бутылки с водой и большую скатерть. Теперь они с Робби сидели на кухне и с нетерпением ждали приезда мужчин. Наконец послышался долгожданный шум подъезжающей машины. Они побежали на крыльцо и увидели, как Джейк и Джейсон выбрались из кабины небольшого грузовика и собирались выводить лошадей, которые испуганно топтались в прицепе. Но больше всего Николь поразило выражение лица Джейка.