Дерзкие мысли о климате
Шрифт:
Хуже, когда раскрытие и объяснение каких-либо из климатоформируюших факторов и их взаимосвязей сдерживается всего лишь невнимательным отношением к физическим законам, истинность которых уже не вызывает сомнений, например, к закону сохранения и превращения энергии. Этот закон формируется так: количество тепла Q, сообщаемое выделенной нами термодинамической системе, равно сумме прироста ее энергии U и работы А, совершаемой в системе или
Q = U + А,
где работа (всякое движение) в природе более вероятно является частью какой-то внешней превращенной энергии (например, тяготения).
В большинстве известных работ по тепловым балансам учитывается
Но, пожалуй, самая трудно преодолимая препона, не только климатолога, но и любого неординарного исследователя всякой значительной научной проблемы, ждёт на выходе в свет её решения.
Это – жесткое сопротивление со стороны ученого мира, нередко ныне раболепствующего перед ортодоксальными представлениями, исподволь перерождающимися в догмы. Царство научных авторитетов, удерживающих с помощью своих помощников, учеников и почитателей монополию на не всегда достаточно доказанные теории, часто вовсе закрывает выход в свет всякой новой мысли в той или иной области знаний. Достойно сожаления, что такое состояние ныне практически поддержано президентским Указом о статусе Академии наук СССР. А ведь это и ранее приносило ущерб развитию знаний в нашей стране.
В этих условиях дельная мысль сходу отвергается, если её автор не является дипломированным специалистом. Так случилось и с ныне известной ледниковой теорией советского капитана дальнего плавания С. Е. Гернета. Разработав её концепцию в начале 30-х годов, он не встретил поддержки в своей стране и вынужден был опубликовать книгу в Японии, где русский текст ему пришлось набирать самому. Книгу заметили писатели, в том числе К. Г. Паустовский, но до наших дней она оставалась неизвестной для ученого мира, в том числе и для большинства советских гляциологов, но данная теория была заново и независимо разработана за рубежом и признана. Честь восстановления правды об авторе этой ледниковой теории принадлежит О. П. Чижову (Гернет,1981).
Удивительно, но печальная судьба новой научной мысли в нашей стране стала оправдываться даже как философски предопределенное явление. Разве не должно естествоиспытателя насторожить (но не обезоружить)? Такое неожиданное заключение философского характера (Вопросы философии, 1977, № 12; 1979, № 5): «Чем существенней полученный автором результат, тем вернее рукопись будет отклонена рецензентом как бесполезная и, следовательно, неинтересная, если он придерживается иной, чем существующая точка зрения на перспективы развития». Такое заключение равносильно признанию, что якобы уже пришла пора отказаться от всякого авторитета совестливости и общественных законов.
Автор сполна испытал эти препоны научного творчества и имеет веское основание заключить, что кроме полезного овладения многими специальностями настоящий исследователь должен научиться преодолевать субъективные тупики познания, то есть стать борцом за свои идеи, научиться находить и владеть мирным оружием, каким являются доказательные факты.
Но вернемся к проблеме климата.
1.3. Современный и будущий климаты по оценкам гляциологов
Раз уж мы начали рассматривать проблему изменения климата с познаний гляциологии, накопившей
Если мы знаем каким и когда бывал климат и хотим знать, как он может измениться, то в первую очередь необходимо определить каков он есть сейчас в череде своего непостоянства. Некоторые черты современного климата с точки зрения гляциологии особой загадки не представляют.
Одной из первых, ознакомившей широкого читателя с этим вопросом, была интересная книга В. М. Котлякова (1966), ныне ставшего маститым ученым с неофициальным титулом «главного гляциолога» нашей страны. Книга была озаглавлена вопросом: «Мы живем в ледниковый период?». Поставленный на её обложке вопрос в известной мере оказался ответом. Действительно мы живем не в термоэре, хотя еще и не в полном развитии оледенения. Однако около 11 % суши сейчас покрыто ледниками, 2 % всего объёма воды на Земле находится в постоянно оледеневшем состоянии (что равно стоку всех рек мира за 650…700 лет) и, наконец, до 15 % всей поверхности Земли ежегодно покрывается сезонным снегом и льдом. И не известно, смогли ли бы мы догадаться о былых оледенениях Земли, если бы в наше время не было столь очевидных свидетельств их существования.
Подспорьем для суждений о прошлых климатах является статистика, базирующаяся на информации о хронологии последних оледенений, полученной путём анализа колонок донных грунтов океана. Считается, что в донных слоях фиксируются временные интервалы периодов, когда состав осадков изменялся из-за охлаждения или прогревания верхних слоев океана. По органическим осадкам удается довольно близко определить и температуру воздуха прошлых лет (эпох).
Далее, позаимствуем обобщения, сделанные американцами отцом и дочерью Имбри в их прекрасной книге, переведенной на русский язык «Тайны ледниковых эпох», в которой обобщены результаты множества исследователей (Имбри, 1988).
Из этих обобщений следует, что ни один из безледниковых периодов на Земле в последний примерно миллион лет не держался более 12 000 лет, большинство же их продолжалось около 10 000 лет. Опираясь на эту статистику, можно сделать вывод, что наша относительно теплая эпоха, начавшаяся 10 000 лет назад уже заканчивается и в ближайшие 2 000 лет должна смениться увеличением оледенения.
Если судить по ходу изменений средней температуры воздуха, то наиболее теплый период приходится на 7 000 лет назад, после которого температура испытывает постепенное ступенчатое общее понижение вплоть до возникновения «малого ледникового периода», произошедшего около 300 лет назад. В этот период отчасти заселившаяся людьми Гренландия оказалась полностью отрезанной льдом от обжитых материков, сельское хозяйство Исландии настолько пришло в упадок, что рассматривалась необходимость переселения исландцев в Европу.
Затем температура снова повысилась, но тенденция общего охлаждения сохраняется. Если она сохранится и далее, то общеземная температура примерно через 18 000 лет понизится на 6 °C от современной и достигнет значений, характерных для ледниковых эпох.
Тенденции к существенным изменениям температуры имеют и более короткие периоды. Например, американский климатолог М. Митчелл, обобщив данные метеостанций мира, показал, что, начиная с 1940 года климат северного полушария холодал на 0,3 °C за 20 лет. Если эта тенденция сохранится далее, то температура снизится до уровня ледникового периода всего лишь за 700 лет. Однако уже в середине 1970 года указанная тенденция стала угасать. Поэтому вера в показания кратковременных тенденций к изменениям климата оказалась основательно подорванной.