Дерзость – не порок
Шрифт:
– Я полагаю, это обычно называется любовное гнездышко.
Боже мой, это не здорово. Совсем не здорово.
Белла старалась казаться спокойной и невозмутимой. А кровь в это время бурлила в венах.
– Порадуемся, что на потолке еще не нарисованы херувимчики.
– Погодите, вы еще не видели ванную.
– Не может быть! – Она метнулась к нему. – Там амурчики?
– Адам и Ева резвятся в райском саду, фиговые листочки на нужных местах.
Отлично, просто класс! Она не хотела жить в одном
Белла взглянула на него: живот стянуло. Говорят, женщины падают к его ногам с удручающей регулярностью. Также говорят, что он выбирает их, занимается с ними любовью и бросает с головокружительной скоростью. Она не собиралась падать к чьим-то ногам, меньше всего к ногам Доминика, но… Ох уж этот номер!
У окна стоял диванчик на двух человек, покрытый розовым бархатом, такого же томного цвета, как и шторы. Перед телевизором разместился небольшой розовый диван, и она не могла представить, как там уместится один Доминик, не говоря уж о том, как там уместятся двое – то есть он и она.
В алькове гордо стоял маленький обеденный стол. Вокруг него четыре стула. Белле было непонятно, почему оформители не оставили там только два стула. Над столом висела по-идиотски разукрашенная люстра.
Мебель была изящна, грациозна и вызвала невероятное искушение. Казалось, номер затаился, чтобы в удобную минуту броситься и заставить Беллу отдаться своим бешеным желаниям, как только она немного утратит бдительность.
Минки замяукала, и Белла чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она спешно сняла клетку с журнального столика и посмотрела, не остались ли на нем царапины. Доминик взглянул на кошку и поморщился, как будто увидел то, что ему не понравилось.
– У вас аллергия? – с тайной надеждой спросила она.
Может, он лучше будет жить в палатке, чем с котом в апартаментах.
– Нет. Черт. Но я не люблю кошек.
– Я тоже. Я больше люблю собак.
– Зачем тогда нам кошка в номере?
– Это не моя. – Белла сердито посмотрела на Доминика. – Меня попросили. – Она вздохнула. – Подруга. Попросила взять на неделю, может, две. Если вам это неприятно, то я перееду в Ньюкасл позднее.
Так она сможет убежать из этих жутких апартаментов. Это означает, что много времени будет уходить на дорогу, но это вдруг показалось гораздо привлекательней, чем проводить в номере больше времени, чем необходимо. С Домиником.
– Я вытерплю кошку неделю или что-то около того.
Отлично. Она снова осмотрелась и на этот раз скривилась:
– Я именно так представляю себе публичный дом.
– Никогда не был в публичном доме, поэтому не могу ничего сказать.
Конечно нет, ему никогда не нужно платить за секс. Белла напряглась и попыталась прогнать эту мысль.
– Я… Мой отец не мог зарезервировать эти апартаменты.
– Это
Точно. Она на мгновение задумалась над этим. Это так называемое недоразумение, эти нелепые апартаменты, репутация Доминика…
– Вы, случаем, не знакомы с этой секретаршей секретарши? – непринужденно поинтересовалась она.
Он замер. Затем повернулся к ней, с прищуром посмотрел на нее. Скрестил руки на груди. При этом движении было видно, как играют мускулы.
– Хотите знать, спал ли я с секретаршей секретарши вашего отца?
– Интересуюсь, кому в этой цепочке это может показаться забавным.
Он поджал губы.
– Вы слушаете сплетни.
– Просто предупреждали, – парировала она. – У вас такая репутация, Доминик. Любая женщина, если только она не дура, должна помнить о ней. Мне говорили, что вы с легкостью разбиваете сердца. Для вас это просто игра.
Он открыл рот, но ничего не сказал.
– Я женщина. У меня есть сердце, и я вынуждена делить эти жуткие апартаменты с вами непонятно сколько. Поверьте, я буду прислушиваться к предупреждениям.
Он хлопнул себя по бокам:
– В общем, я обречен?
– Я не осуждаю вас. – Она немного отступила. – Но вы ведь убежденный холостяк, так ведь?
– Как никто.
– Брак для вас?..
– Ругательное слово.
– А я сентиментальная девушка со всеми вытекающими последствиями – замужество, дети и так далее. Я этого хочу.
Белла хотела рассмеяться, но взгляд ее упал на его торс, и смех застрял в горле. Доминик стоял, широко расставив ноги, отчего они казались длиннее и крепче. Покрой его джинсов не мог скрыть мощь его чресел. Белла нервно шевелила пальцами.
– Вы хотите сказать, что не заслужили такую репутацию?
– Я хочу сказать, что это не имеет значения.
Неужели? У нее, может, и нет опыта в отношениях с мужчинами, но в офисе отца она заметила, как Доминик скользил взглядом по ее ногам, когда думал, что она не смотрит на него. А еще она чувствовала глубину его взгляда, его жар, когда он смотрел на ее губы. У нее горело все тело. Ей было понятно, что это сулит беду. Она собиралась пресечь это в зародыше.
– То есть… чисто деловые отношения?
– Чисто деловые, – подтвердил он.
– Вы уважаете откровенность, Доминик?
– Да.
– Тогда я должна сказать вам, что, разгуливая полуголым, вы не производите очень деловое впечатление.
– Вас смущает, что я без рубашки?
Она не стала врать.
– Да.
Поджав губы, Доминик вышел из комнаты. Он вернулся, одетый в майку навыпуск.
Он обиделся?
– Спасибо, – пробормотала она.
Он ничего не ответил. Затем произнес:
– Я оставляю вам главную спальню.