Дерзость
Шрифт:
Попрощавшись с жителями деревни, мы вышли на огороды и не спеша направились к лесу. И в это время с ревом и лязгом в конец деревни вползла танкетка, а за ней и машина с немцами. Пришлось поторапливаться. По Суралеву, который немножко отстал, немцы выпустили несколько очередей из автоматов, однако преследовать не стали, и наша группа благополучно вернулась к своим.
– В деревне танкетка, машина и человек двадцать немцев, - докладываю Шарому.
– Что будем делать?
– Бить, - отвечает Шарый.
– Заминировать дорогу и бить из засады.
Схватив оружие
Утром 5 июня, убедившись, что на месте встречи связных от Морозова нет, мы оставили ему записку и пошли дальше на север, ближе к Осиповичам. На этот раз идти впереди с компасом был мой черед. Через четыре часа вышли из болота на сухое возвышенное место в сосновом бору. И тут наткнулись на спящего под огромной сосной бородатого человека. Голова у него была прикрыта кепчонкой, на боку висел наган в самодельной кобуре. Морозов? Нет. Тот молод, а этот уже в годах. Самуйлик, заместитель Морозова? Нет, тот значительно меньше ростом. Кто же? Садимся возле незнакомца и начинаем его тормошить. Тот просыпается, удивленно смотрит на направленные в его сторону дула автоматов.
– Кто такой?
– спрашивает Шарый.
Незнакомец, оправившись от удивления и легкого испуга, с улыбкой внимательно глядит на нас прищуренными глазами и заявляет:
– Или не догадываетесь, кто в лесу живет? А там вон мои хлопцы.
И в самом деле, впереди слева из-за деревьев на нас смотрят стволы винтовок. Ясно, что партизаны.
– Ольховец Семен Миронович, - представляется нам незнакомец.
– Командир партизанского отряда.
– Капитан Шарый Илья Николаевич - командир группы.
– А документы у вас имеются?
– Какие там документы, - со смехом отвечает Шарый, - нам не положено.
– Откуда прибыли? Да, видать, и недавно, больно уж все новенькое: и одежда, и оружие.
– Из Москвы, - говорит Шарый.
– Из самой Москвы! Вот это гости! Слышите, хлопцы, москвичи к нам прибыли! Ну и ну... Эй, Петро!
– кричит Ольховец.
– Приготовь чего-нибудь, небось проголодались разведчики с дороги.
– Да погоди ты, дай познакомиться. Есть кто с Урала?
– спрашивает Петр Токарев.
– Есть один, вот знакомься - Саша Стенин из Свердловска, - отвечаю я ему.
– Саша с "Уралмаша", - шутит Токарев, подходит к Стенину, обнимает его за плечи и уводит к костру.
– Пошли, земляк, потолкуем. Я из Челябинска.
Девчата садятся чистить картошку, ребята рубят и подтаскивают дрова, а Шарый с Ольховцем продолжают деловой разговор. Я слушаю.
– Семен Миронович, обрисуйте обстановку в районе, - просит Шарый.
– Пока спокойно. Немцы в основном в городах и на железнодорожных станциях. Ближайший крупный гарнизон в Осиповичах. Там оба военных городка заняты гитлеровцами.
– Часто навещают?
– Частенько. Пытаются установить "новый порядок", а для защиты этого порядка агитируют крестьян создавать так называемые отряды самообороны.
– И что, клюют на это?
– Кое-кто клюет, но таких единицы, подавляющее большинство не верит в победу фашистов, да и мы не сидим тут сложа руки. Боеприпасов мало, взрывчатки нет, но есть у нас одно неотразимое оружие - большевистское слово. Мы говорим крестьянам: "Земля была и останется вашей, а кому урожай достанется? Не о вас - о себе хлопочут фашисты".
– Ну, теперь, пожалуй, можно будет оживить эту работу - мы захватили с собой центральные газеты, брошюры, листовки.
– Вот это здорово!
– А как, партизан много в этом районе?
– Немного. Здесь небольшие отряды Шашуры, Кудашева, Кочанова, а за железной дорогой формируются, как я слышал, отряды побольше - там действует бывший председатель Осиповичского райисполкома Королев. На юге, в Белорусском Полесье, есть целый партизанский район, там организацией партизанских отрядов и их боевой деятельностью руководит Минский подпольный обком КП (б) во главе с Козловым Василием Ивановичем.
– Много ли бойцов в соседних отрядах?
– спрашивает Шарый.
– Примерно сто человек.
– А как настроение?
– Ребята боевые, почти все кадровые, да вот увидите сами, познакомлю вас.
Семену Мироновичу за сорок. Он волжанин. В годы гражданской войны служил ротным комиссаром в 25-й Чапаевской дивизии. В мирное время был заведующим Осиповичским районным земельным отделом. Перед приходом немцев сразу ушел в лес и постепенно сколотил небольшой партизанский отряд, костяк которого составили попавшие в окружение красноармейцы. Отряд пережил трудную зиму сорок первого - сорок второго года, участвовал во многих стычках с карателями, понес значительные потери, но не потерял боеспособности.
– Сейчас благодать, - говорит Семен Миронович, - тепло, живем в буданах, на нас не капает, спим на матрацах, набитых сеном. Кругом непроходимые болота, немцам до нас не добраться.
Впервые за эти дни мы сытно поели, отдохнули и спокойно выспались в партизанских буданах из еловых ветвей. А утром приступили к строительству своих.
С нашим приходом настроение в отряде поднялось, да и мы, разумеется, были очень рады, что наконец-то встретились с партизанами. У нас были и боеприпасы и взрывчатка, был и опыт минирования, но мы не знали местности, не располагали данными об охране железной дороги. Теперь общими силами можно было провести достаточно крупные диверсии, и прежде всего на оживленной железнодорожной магистрали Минск - Бобруйск.
В ночь на 8 июня впервые идем на железную дорогу. Она проходит от нас примерно в пятнадцати километрах на северо-востоке. Участвовать в операции хочется всем, но в этом нет необходимости. Идут Шарый, Максимук, Чеклуев и я, от партизан - Петр Токарев. Он хорошо знает местность и кратчайшим путем выводит нас к железной дороге.
Лунный свет тускло высвечивает четыре рельса. Долго стоим на опушке леса. Прислушиваемся, не идут ли охранники. Нет, кругом тихо, лишь надоедливо пищат и больно жалят комары.