Дерзость
Шрифт:
– Это хорошо, - сказал мой знакомый, - очень хорошо, если так пойдут дела, глядишь, скоро и до нас дойдет Красная Армия. Ведь мы, собственно, на очереди, наши войска нависли над Белоруссией с северо-востока и с юга.
– Тут он вдруг нахмурился и сообщил, что, по данным разведки, гитлеровцы собираются провести в нашем районе еще невиданную по размаху карательную операцию. В ней будут участвовать не только специальные подразделения СС, но и регулярные части.
– Неужели они собираются повторить операцию, подобную той, которую провели против партизан в Полесье?
– высказал я догадку.
– Похоже на то. Но, как говорится, чему быть,
На столе уже дымилась горка драников, рядом стояла миска с кислым молоком и сковорода с яичницей. Мы с аппетитом поели и при прощании договорились, что будем обмениваться новостями.
Вернувшись в лагерь, я рассказал Шарому о готовящейся карательной операции. Шарый отнесся к этому спокойно - не впервой. К моей большой радости, в отряде нежданно-негаданно я застал гостей. В нашем лагере оказалась группа, которая двигалась на запад из Кличевского района Белоруссии. Еще издали, по черной косе и манере громко разговаривать, я узнал Клаву Милорадову. Обнялись, расцеловались. Клава рассказала мне о наших боевых товарищах, общих знакомых. Я узнал, что Володя Шатров в одном из боев был тяжело ранен и отправлен на Большую землю. Надя Белова погибла. Узнал также, что в Кричевский район для непосредственного руководства боевыми действиями групп осенью 1942 года, оказывается, прилетел Артур Карлович Спрогис. Под его командованием объединенными силами нескольких групп в Выдрице был разгромлен сильно укрепленный гарнизон противника. В этом бою погибла Елена Колесова, командир девичьей разведывательной группы. Впоследствии ей было присвоено звание Героя Советского Союза. Я помнил Лену еще по военной части и с памятного боя под Сухиничами: среднего роста, стройная, сильная, очень смелая и решительная, она к тому же была еще и очень женственной.
О себе Клава почти ничего не рассказала, лишь мельком заметила, что занималась разведкой, часто бывала в Орше, Борисове.
Между тем слухи о готовящейся карательной экспедиции немцев подтвердились. По данным нашей разведки, в начале июня в Марьину Горку, Осиповичи, Слуцк, Старые Дроги стали прибывать свежие воинские части. Участились стычки партизан с немецкой разведкой. Противник взял в кольцо окружения обширный район, и это кольцо постепенно сжималось. Партизанские бригады, расположенные северо-западнее нас, уже вступили в соприкосновение с вражескими частями. Медлить было больше нельзя, и мы вместе с соседними отрядами решили идти на прорыв.
В ночь на 5 июня переправились на пароме через реку Птичь. Заночевали в лесу недалеко от деревни Клетное, а утром я с группой бойцов отправился в конную разведку в сторону деревни Сутин.
Занимался ясный, солнечный день, лошади шли легкой рысцой, под копытами клубилась желтовато-серая песчаная пыль. У крайних домов деревни остановились. Видно отсюда было далеко, обзор прекрасный.
– Ну что, ребята, поедем дальше?
– спросил я.
– Поехали!
– крикнул Саша Чеклуев и, вырвавшись вперед, галопом поскакал по гребле, за ним - Вася Смирнов и остальные. Но, проскакав несколько сотен метров, конники неожиданно повернули назад - из-за редкого низкорослого соснового перелеска выползала серо-зеленая колонна немцев.
Пришлось вернуться к обозу. Шарый приказал оттянуть обоз к лесу, а мы помчались в сторону Репищ. Встретив немцев и здесь, повернули обратно - от Ре-пищ движется механизированная колонна. Жалко бросать обоз, хочется выйти в тылы блокирующих воинских частей немцев, сохранив свое имущество.
Напуганные стрельбой кони вынесли остальных из зоны огня.
Недолго пришлось партизанить Пете Дубовику. Во время оккупации он жил в Марьиной Горке, работал на сенном складе. Однажды мы ему через Ануфрия Сиротко передали магнитную мину, чтобы он установил ее на проходящем поезде с горючим. Мину он снарядил, но подняться по металлической лесенке и поставить взрывное устройстло у горловины цистерны Петру помешала охрана. Что делать? Дубовик спрятал мину в стогу сена. Сенной склад сгорел, а Петру пришлось срочно уходить в отряд. И вот...
Выслушав мой короткий доклад, Шарый приказал срочно занять круговую оборону на тот случай, если немцы пойдут в атаку. Затем он пригласил меня и других старых партизан посоветоваться, как поступить дальше. Илья Николаевич был собран, энергичен, решителен - чувствовалось, что он в своей стихии.
– Вот что, хлопцы, - начал командир, - с обозом придется расстаться. Будем прорываться в пешем строю.
– Он кашлянул, как это обычно бывало с ним в минуты волнения, окинул всех быстрым взглядом и спросил: - Есть другие предложения?
Других предложений не было. Мы стали молча распрягать и расседлывать лошадей. С трудом сдерживая слезы, уздечками, нагайками стегали их по крупам, пытаясь отогнать подальше, поглубже в лес. Когда лошадей отогнали, поставили рядом все телеги, побросали на них сбрую, седла и подожгли.
И вот теперь снова, как два года назад, с тяжелыми вещевыми мешками, увешанные оружием, преследуемые, как и тогда, тучами комаров, двинулись мы в путь. Обошли засевших над речкой немцев и углубились в лес. Там встретили партизан. Они сообщили нам, что немцы сейчас стали на дороге Марьина Горка совхоз "Сенча-Омелыю" и намерены прочесывать леса на юго-восток от шляха, то есть на нашей стороне.
К вечеру, двигаясь на северо-восток, утомленные и голодные, расположились передохнуть на холмике у небольшого лесного озера. Здесь, пока готовился ужин, снова посоветовались, как быть дальше. Шарый обратился к Чеклуеву и Смирнову:
– Эти места вы знаете лучше чем кто-либо. Прикиньте, как быстрее всего добраться до дороги и в каком месте будем переходить шлях.
Смирнов подумал немного и ответил, что лучше всего шлях, пожалуй, пересечь между Клетищином и Любячкой, так как в этом месте лесом, вдоль осушительной канавы, можно выйти к самой дороге. А на той стороне, хотя и нет настоящего леса, зато тянутся на многие километры непроходимые болота.
– Как же мы их пройдем, если они непроходимые?
– с сомнением покачал головой Шарый. Смирнов улыбнулся:
– Так мы же партизаны!
– А что думает Чеклуев?
– Лучшего места в самом деле не найти, - сказал Чеклуев.
– Севернее совхоз "Сенча" - место открытое и возвышенное, уж там-то наверняка будут сильные немецкие посты, а южнее нет близко ни лесов, ни болот, все видно как на ладони, там нас могут без труда накрыть.
Итак, решено: переходить дорогу будем там, где посоветовали Смирнов и Чеклуев. В час ночи прозвучала знакомая команда: "Подъем!", и мы тронулись в путь.