Десант из прошлого
Шрифт:
(Глаза Мигуэля стали похожи на черные пуговицы.
— Оформить аренду?.. И уничтожить документы?.. — растерянно бормотал он. — Зачем это? Не понимаю вас, господа, право, не понимаю…
— Это неважно, Альканарес, совсем неважно — понимаете вы или нет. Сумма, которую мы предлагаем, окупит ваше недоумение. Документация на аренду острова должна быть только у нас, и в одном экземпляре, ясно? Другой должен исчезнуть.
Мигуэль пожал плечами. Что ж, деньги и в самом деле немалые. Надо подсунуть договор об аренде на подпись Санчесу де Карранса. Он всегда либо спит, либо
— Рискованно… — лицемерно вздохнул Мигуэль. — Придется вам все же… прибавить…
Если б Альканарес знал, что ровно через неделю ему самому суждено исчезнуть столь же бесследно, он бы едва ли счел сегодняшнюю сделку удачной.)
ДОКУМЕНТ ЧЕТВЕРТЫЙ
15 декабря. Серьезная неисправность в машине. Вынужденная стоянка в открытом море.
18 декабря. Ремонт двигателей закончен. Идем по курсу.
(Эти записи в судовом журнале сухогруза «Эшби» сделаны поверх старательно вымаранных строк.)
(Капитан Бероун с отвращением швырнул радиограмму и придавил ногой. Прокуренные висюльки усов возмущенно дергались, ноздри крупного загоревшего носа раздувались. Капитан был вне себя.
И было отчего. Ему предлагалось — и в самой категорической форме — испохабить судовой журнал, вписав туда липу. Какая, к дьяволу, стоянка в море? Трое суток проторчали они у паршивенького клочка суши. Люди измотались на разгрузке, рады-радехоньки были, что расстались с этим поганым островком. А ему, честному моряку, предстоит теперь напакостить в журнале!.. Мало им того, что весь маршрут оказался до омерзения кривобоким и путаным.
Бероун свирепо покосился на клочок бумажки, торчащий из-под ботинка. «И кому все это нужно? — раздраженно подумал он. — С жиру бесятся, что ли?..»)
Четыре документа, случайно выхваченные из сотен и тысяч разнокалиберных бумаг. Но кроме них были еще и люди.
Часть вторая
ПАРАЛЛЕЛИ ПЕРЕСЕКАЮТСЯ
Глава I
ДЕСЯТЬ СТРОЧЕК ПЕТИТА
— Вон идет твой… — Девушка рассмеялась, — инфант… Как ты его называешь, мам? Инфан…
Сухонькая женщина поморщилась.
— Анфан тэррибль… Ужасное дитя. Опять все перероет. О господи, сюда идет! Не пронесло…
Девушка поправила высокую прическу и без смущения уставилась на высокого, грузноватого мужчину, крупными шагами пересекавшего улицу. Копна светлых вьющихся волос надо лбом, развевающийся плащ, разбухший портфель под мышкой и, главное, потрясающая небрежность, с какой он переходил улицу, делали его фигуру весьма заметной.
Сухонькая
С размаху швырнув на прилавок кожаный сундук, грузный мужчина принялся за газеты и журналы. Кое-что он совал под мышку, остальное отодвигал в сторону.
Девушка с восторгом следила за ним. В отличие от мамы, ей нравился этот энергичный человек.
— Вы что-то ищете? — строго спросила киоскерша. — Лучше скажите. Совсем не обязательно рыться самому.
Мужчина удивленно взглянул на нее. Потом перевел взгляд на улыбающуюся красивую девушку и рассмеялся.
— Ну да, ищу… Последний номер «Нэйче». Где он у вас тут?
Поджав губы, женщина сняла журнал с витрины.
— Не знаю, куда вы смотрели. Журнал у вас под… перед глазами.
Мужчина с фальшивым изумлением пожал плечами, расплатился и, подмигнув рассмеявшейся девушке, отважно зашагал через улицу.
— Как ты думаешь, кто он такой? — задумчиво спросила девушка.
— По-моему, невоспитанный человек.
— Смешной… — улыбнулась девушка и опять машинально поправила прическу.
Привычка читать на ходу — не для больших городов… Александр Михайлович Андреев вынужден был отказаться от этой привычки еще семнадцать лет назад, когда поступил на биофак Ленинградского университета.
Но зато в метро, троллейбусе, трамвае почитать можно всласть. Андреев убеждал своих знакомых, что благодаря чтению во всех видах транспорта он попал в аспирантуру, а потом успешно защитил обе диссертации.
После заминки у контроля — пятак в кармане все-таки нашелся — Андреев ступил на эскалатор, опустил портфель на ступеньку и, облокотившись на перила, стал листать английский журнал. Александр Михайлович дорожил временем. Правда, случалось, что в самые напряженные дни он мог по нескольку часов играть с приятелем в шахматы, а накануне защиты диссертации провести всю ночь на озере с удочкой, тем не менее, потерять впустую две минуты на эскалаторе было не в его правилах.
Его толстый портфель мешал людям спускаться. Мешал не меньше, чем его владелец, стоявший, в нарушение всех правил, слева. Но Александр Михайлович этого не замечал. Он читал, не слыша язвительных замечаний, не чувствуя сердитых толчков.
И все же никто из знакомых доктора биологических наук А. М. Андреева не назвал бы его рассеянным человеком. Он отнюдь не был отрешенным от мира ученым — одним из тех, кто в анекдотах либо забывает калоши, либо делает другие милые нелепости. Андреев обладал крепкой памятью, был наблюдателен и практичен. Если он порой и нарушал общепринятые нормы поведения, то лишь по причине своего глубочайшего пренебрежения к мелочам. Не обращая внимания на машины, он шел через улицу, так как ее необходимо было перейти. Глазом не моргнув, он мог переворошить книжный магазин, потому что нужна была брошюра.