Десант местного значения

Грибанов Роман Борисович

3 ноября, местное время 02–58. Тихий океан. 113 миль к юго-западу от острова Беринга. Ситуационный центр авианосца «Форрестол».

Минуты текли, как часы. Все, находящиеся в ситуационном центре, замерли, словно случайным словом или неосторожным движением боялись нарушить это состояние, эфемерного, но так желанного спокойствия. Шесть минут назад в центр управления авианосца поступил тревожный доклад от самолета ДРЛО воздушного патруля, о пуске противокорабельных ракет. Они идут к ордеру в две волны, в первой примерно до шести штук, во второй всего две. После пуска передовая группа «Бэджеров» отвернула на обратный курс, основная же, опять закрывшись помехами, продолжала рваться к ордеру, на скорости примерно в триста тридцать узлов. И что они задумали? Подойти поближе, чтобы выпустить оставшиеся ракеты с большей точностью? Или оставшиеся самолеты, это бомбардировщики, и сейчас они рвутся к ордеру, под прикрытием помех, для сброса бомб? Не будь этого проклятого шторма, адмирал Хэллоуэй только посмеялся бы над этими жалкими потугами красных. Да что там, его палубные перехватчики давно бы рвали эту группу в клочья, радиолокационные помехи не очень помогают против пушек и даже тех же «Сайдвиндеров». Но сейчас в воздухе только четыре перехватчика, два «Фантома», которые они сумели поднять, и два канадских «Черта». Как у них успехи?

— Арчи, не торопись, сейчас я подойду к этой дерьмовой штуке ближе! Она огрызаться не будет! Скороговоркой предупредил подполковник Браун своего штурмана-оператора, который брал в захват слабую отметку противокорабельной ракеты на своем экране. Нервничать было отчего. На перехват ракет, летевших быстрее скорости звука, у его пары «Фантомов» были считанные минуты, вдобавок опыта таких перехватов у них было маловато. Заметить, зайти в хвост, захватить и сбить цель, которая сама летит со скоростью не менее 750 узлов, да еще ночью, да еще в штормовую погоду, когда радиоэлектроника работает через пень-колоду, такому

в Мирамаре не учат. Там противника изображали мишени QF-80A, переделанные из древних, как говно мамонта истребителей «Шутинг Стар». Первых реактивных истребителей в USAF, дозвуковых и с прямым крылом. Никакого сравнения, и немудрено, что его ведомый, поторопившись, уже отправил две ракеты AIM-7С в «молоко». Станция непрерывного излучения APA-157, отвечавшая за подсветку «воробьев» с их полуактивными ГСН из-за разрядов атмосферного электричества в непогоду все время сбоила. Вот и сейчас, обе AIM-7С, наконец запущенные его оператором по русской ракете, казалось бы, с убойного расстояния, опять не попали. Одна AIM-7С почему-то ушла вниз, разминувшись с целью на добрую пару километров, вторая вроде бы пошла к цели, но тоже пролетела слишком далеко от нее, неконтактный магнитный взрыватель не сработал.

— К черту «воробьев», готовь «сайды». Прокричал Браун, двинув РУДы на максимальные обороты двигателей. И, все время, всматриваясь вперед, они уже сблизились с ракетой достаточно близко. Не дай бог, проскочить цель или даже столкнутся с ней, с максимальной скоростью его «Фантома» почти в 1300 узлов это запросто может получиться. Вот он! Во мраке бушующей непогоды слабый факел реактивного двигателя заметить было непросто, если бы не хорошая работа новейшей бортовой радиолокационной станции AN/APQ-72, они бы точно не нашли его. Ну а сейчас:

— Арчи, что у тебя?

— Есть захват! Пускаю пару! В отличие от новых, и еще ненадежных AIM-7С, ракеты AIM-9B Sidewinder с инфракрасной головкой самонаведения были более испытанным средством. Более того, «сайды» уже успели повоевать в небе над проливом, разделяющим Тайвань и материковый Китай. И неплохо себя там показали, сбив несколько коммунистических МиГов. Вот и сейчас, они, вцепившись в тепловое излучение маршевого двигателя русской ракеты, как бульдоги, уже не выпустили свою жертву. Сдвоенный взрыв, вспышка в двух милях впереди, и на экране бортовой РЛС вместо четкой засветки цели появилось слабое облако обломков, падающее вниз. Все, одна ракета сбита.

— «Синий-1», я «синий-2», сбил «вампира»! Раздался в шлемофоне радостный голос его ведомого. Уже две ракеты. А ведомый возмущенно добавил:

— Нет, все-таки, какое же говно эти «Sparrow»! Надо было вешать восемь «сайдов»!

Браун еще только собрался ответить ему, когда в эфир вмешался еще один голос:

— «Синие», это «Оклахома-Сити». Вы в зоне поражения, немедленно уносите свою задницу на север, оставшиеся «вампиры» это уже наша забота!

Подполковник Браун и так с недоверием относился к бравым зенитчикам флота. Чего стоила история с фрегатом «Бивин», чьи зенитчики сбили пару своих же перехватчиков «Демон». А сейчас, учитывая предупреждения офицера с крейсера «Оклахома-Сити», он медлить не стал. Ведь этот крейсер имеет на вооружении пусковую установку зенитных ракет «Талос», с дальностью более ста километров. И, на зенитных ракетах RIM-8С, применяемых в этом ЗРК, есть и ядерные боевые части, W30 с мощностью до 4,7 килотонн. Никакого сравнения с «Бофорсами» «Бивина». И Брауну, и его ведомому совсем не хотелось оказаться поблизости от ядерного взрыва.

А в огромном бронированном ангаре на крейсере уже кипела работа. Ангар занимал почти всю кормовую часть крейсера, фактически представлял из себя целый ракетный цех. Из-за большой длины ракет «Талос», почти 10 метров, в ангаре хранилось в собранном состоянии только 16 ракет. Остальные 60 ракет требовалось собирать, постепенно перемещая их по самым натуральным сборочным конвейерам, с этажа на этаж, вплоть до заправки жидким топливом для маршевого прямоточно-ракетного двигателя.

Вообще, подробное ознакомление с системой «Талос» способно вызвать натуральный шок. Комплекс настолько громаден, что просто потрясает своими размерами. Сама двухбалочная пусковая установка теряется на фоне общих размеров комплекса, а ведь рядом с десятиметровыми ракетами весом в три с половиной тонны и человек кажется натуральной песчинкой. Система хранения и предстартовой подготовки Mark-7 состояла из бронированного бункера на верхней палубе, а также из системы подпалубных помещений, предназначенных для погрузки, хранения и транспортировки боевых частей в зону предстартовой подготовки ЗУР. Туннели, вагонетки, помещение для проверки и тестирования ядерных боевых частей, шахта лифта, пронизывающая корабль до самого днища — боевые части «Талоса», в том числе в ядерном исполнении, хранились в погребе ниже ватерлинии. Также в состав комплекса входила громоздкая пусковая установка — двухбалочная поворотная тумба, и её силовые приводы в подпалубных помещениях. И сейчас весь расчет установки Мк7 был занят, что называется, выше крыши. Положение осложнялось еще тем, что сейчас, когда штормовые волны захлестывали более мелкие корабли ордера охранения АУГ чуть ли не с головой, крейсер «Оклахома-Сити» вдруг оказался единственным кораблем, у которого нормально работали все радиолокаторы, в том числе наведения и подсветки ЗРК. Эсминец DDG-37 «Фаррагут», чьи «Терьеры» так хорошо показали себя при отражении прошлого налета, при попытке включить свою бортовую РЛС AN/SPG-55 для обнаружения и наведения ракет, получил целый букет неисправностей. От обледенения антенно-фидерной системы, до короткого замыкания в месте высокочастотного соединителя на переходе кабельной трассы с мачты в надстройку. Все из-за огромного количества морской воды, которая буквально висела в воздухе на высоте в десятки метров. Остальные корабли ордера вынуждены были вообще прекратить работу своих систем. На эсминцах и фрегатах после случившегося с «Фаррагутом» вообще обесточили все РЛС, от обзорных, до станций орудийной наводки. Лишь «Оклахома Сити», чьи антенны висели на огромных мачтах крейсера высотой выше сорока метров, мог похвастаться все еще работающими РЛС. Ну, еще и три авианосца, но они, к глубокому сожалению всего личного состава АУГ, не имели ЗРК. Но шторм принес проблемы кораблям адмирала Холлоуэя не только своими огромными волнами. Качка. Сейчас «Оклахома Сити», выстрелив обе ракеты, при помощи двух РЛС управления ракетой AN/SPW-2 наводил их на сразу двух «вампиров», сопровождая их одновременно двумя РЛС сопровождения и подсветки цели AN/SPG-49. Балки пусковой установки уже повернулись по оси корабля и встали горизонтально для перезарядки, и толкатели сектора перезарядки уже начали выдвигать под них следующие две многотонные десятиметровые ракеты. Но внизу, в лабиринтах секций и помещений из-за того, что многотонную махину крейсера швыряло на волнах, как щепку, все было не так радужно. В боезапас комплекса входило всего 16 готовых ракет. Остальные 60 надо было собирать из отельных частей, соединять разъемы кабелей между отсеками, контролировать и проверять электрические цепи, вкладывать в ракету боевую часть, подстыковывать стартовый ускоритель, заправлять бак маршевого двигателя керосином. А попробуйте все это проделывать, когда качка такая, что устоять на ногах невозможно! Вот и пошли к командиру зенитно-ракетного комплекса доклады о неполадках, одни, за другим:

— Участок сборки ракет, сторона «В». Матрос, при стыковке кабелей между ракетой и отсеком стартового двигателя не устоял на ногах при крене корабля и зацепился рукой за только что состыкованный кабель. При дальнейшем прохождении ракеты на участок контроля электрических цепей общей сборки ракет выявлена неисправность в этом кабеле. Ракету пришлось возвращать назад, на участок сборки, для частичной разборки и замены кабеля. Время задержки по этой стороне— десять минут.

— Секция заправки бака маршевого двигателя, сторона «В». При заправке бака матроса, уже вставившего пистолет в заправочную горловину, бросило на нее. Толчок был такой сильный, что зажимное устройство, удерживающее пистолет в горловине, не выдержало, и пистолет вывернуло из горловины. Подачу керосина перекрыли довольно быстро, но все равно, на пол секции успело пролиться несколько галлонов керосина. Офицер, начальник секции заправки, вывел расчет секции вовремя. Чтобы не допустить возгорания керосина и его паров, пол секции залит специальной пеной-реагентом. Но сейчас нахождение персонала в секции без средств защиты не возможно. Работа секции будет восстановлена после очистки и вентиляции, примерное время начала— через тридцать минут.

— Пост контроля боевых частей, сторона «А». При перегрузке с транспортной тележки на ложементы боевую часть не успели зафиксировать. Огромную чушку весом в сто тридцать шесть килограмм при очередном крене корабля сбросило в сторону, на неотведенную тележку. Погнуты ложементы проверочного стенда, повреждена сама тележка, на корпусе самой боевой части есть вмятины, сквозного повреждения корпуса нет. Время восстановления работоспособности поста— двадцать пять минут.

Услышав последнюю новость, командир комплекса шумно выдохнул. Очень хорошо, что сквозного повреждения нет. Корпус ядерной боевой части W30, это последняя деталь на всем корабле, где он хотел бы видеть сквозные повреждения. На всякий случай надо послать туда дозиметриста, если сам начальник поста не догадался его вызвать. А вот то, что в ближайшие полчаса боезапас у них будет всего в шестнадцать ракет, включая две уже запущенных, это очень плохо. Командир выругался, не стесняясь подчиненных. Как и ожидалось, вся эта монструозная система, фактически ракетный завод, занимающий треть всего крейсера, в боевых условиях отказался работать. Чертовы умники из лаборатории прикладной физики Университета Джонса Хопкинса! «Пусть у вас полностью готовы только 16 ракет, зато мы добавили в боекомплект еще 60». Как же, добавили. Через тридцать минут они могут и не понадобится крейсеру, к чему ракеты кораблю, который уже лежит на дне? На более новой установке Мк-12, которую сейчас устанавливают на крейсера типа «Олбани», боезапас всего 52 ракеты, но они в полностью готовой состоянии!

Тем временем, дуэльная ситуация, между шестью советскими

противокорабельными ракетами и комплексом «Талос» развивалась стремительно. Каждую секунду четыре оставшихся ракеты К-1 °C пролетали пятьсот двадцать метров, зенитные ракеты RIM-8C, рвущиеся навстречу двум из них, пролетали семьсот шестьдесят метров, а две ракеты КСР-11, летевшие и так позади основной группы, каждую секунду от нее отставали, летя со скоростью всего триста девяносто метров в секунду. Но вся проблема комплекса Мк7 «Талос» была в том, что он был двуканальный. То есть, на крейсере «Оклахома Сити» было всего два радара сопровождения цели, они же выполняли наведение ракет по лучу на начальном и среднем участках траектории. И два радара подсветки целей, которые обеспечивали работу головок полуактивного радиолокационного самонаведения ракет на конечном участке. И каждый из этих радаров мог сопровождать только одну цель. То есть новая ракета, уже давным-давно занявшая место на двухбалочной пусковой установке, могла быть запущена, «встреливаясь» в узкий луч радара AN/SPW-2 только после того, как этот радар закончит наведение предыдущей ракеты, «передав» ее, после включения собственной ГСН, радару подсветки целей AN/SPG-49. И эта проблема комплекса грозила превратиться в проблему для всего соединения. Когда комплекс «Талос» начал уверенно сканировать первых четыре русские ракеты и произвел пуск первых двух RIM-8C, дистанция до них составила девяносто пять километров. С каждой секундой расстояние между зенитными ракетами и парой К-1 °C сокращалось на один километр двести восемьдесят метров. И через минуту и две секунды включенные ГСН зенитных ракет уловили отраженный сигнал от своих целей. Еще две секунды потребовалось бортовому аналоговому вычислителю ракеты разработке компании Sperry Rand Corp., чтобы сообщить об этом основному блоку системы наведения ракет компании Bendix Corp., отделение Bendix Products Mishawaka Division, а самому блоку управления — дать оператору комплекса сигнал о переходе обеих ракет (разница была в несколько десятых секунды) на самонаведение. И еще две секунды потребовалось оператору, чтобы, увидев эти долгожданные сообщения, нажать кнопки старта новых ракет. Не раздумывая, потому что новые приоритетные цели, угрожавшие ордеру, давно были определены на планшете в центре управления комплексом. Итого минута и шесть секунд, но за это же время вражеские ракеты тоже приблизились к кораблям. Дистанция до ракет К-1 °C уже составляла шестьдесят километров семьсот метров, до ракет КСР-11– семьдесят четыре с половиной километров. Ситуация была напряженная, но некритичная, так казалось командиру комплекса. Еще через восемь секунд последовали доклады операторов РЛС AN/SPG-49. Оба «вампира» поражены, вражеских ракет осталось всего четыре. Но тотчас же проклятая погода внесла в благодушное настроение американцев свои коррективы. Качка. Антенны всех радаров комплекса «Талос» находились на недосягаемой даже для штормовых волн высоте, более сорока метров от ватерлинии. Но эта же высота привела к тому, что при очень большом волнении мачта крейсера, с размещенными на ней антеннами, описывала в пространстве замысловатые восьмерки с огромной амплитудой. А луч, задаваемый РЛС AN/SPW-2, был довольно узким. И одна из зенитных ракет в полете просто «выскочила» за пределы луча. Приемники, стоящие на ракете, потеряли управляющий сигнал, о чем бортовой аналоговый вычислитель тут же оповестил основной блок системы наведения, а тот услужливо зажег соответствующий транспарант у оператора. Сама ракета продолжала лететь по прямой, пока в баке не закончился керосин, а позже, через четыре минуты у нее сработал самоликвидатор. Но она уже никого не интересовала. На всех испытаниях и учениях с применением ЗРК «Талос» случаи, когда ракеты, потерявшую луч, удалось «зацепить» этим лучом снова, восстановив управление, можно было перечислить по пальцам правой руки Капитана Крюка из книжки про Питера Пэна. Естественно, уже после встречи вышеназванного господина с крокодилом. Поэтому оператор комплекса даже и не стал пытаться совершить этот подвиг, а начал готовить свой пост для наведения новой ракеты. Но с запуском придется подождать, время перезарядки пусковой установки пятьдесят пять секунд. Сейчас она еще только встает в положение перезарядки. И теперь в воздухе наводится всего одна зенитная ракета. Эта минута, в течении которой перезаряжалась пусковая установка, а затем разворачивалась в сторону целей, казалось длиться целую вечность. Но не для советских ракет. До ракет К-1 °C дистанция была уже всего двадцать семь километров. Вернее, уже до одной ракеты. Ракета RIM-8C так же исправно поразила свою цель. И оставались еще две ракеты КСР-11, тоже летящие к ордеру, но находящиеся на дальности в пятьдесят километров. Наконец двухбалочная ПУ повернулась по нужному азимуту и углу места, и корма крейсера окуталась густым облаком белого дыма, из которого, волоча за собой пятиметровые языки пламени вылетели две длинных белых тени. Участок разгона, сброс стартового двигателя. Обе ракеты попадают, каждая в свой луч. Для ракеты, которая летит по русской К-1 °C, участок наведения по лучу теперь очень короткий, всего через десяток секунд полуактивная ГСН ракеты захватила подсвечиваемую радаром крейсера цель. Шестая по счету RIM-8C уже наводилась на ближнюю КСР-11. И тут команду крейсера снова ждала неудача. Все-таки, значение вероятности поражения зенитных ракет, по которой оцениваются шансы зенитно-ракетного комплекса попасть на вооружение в US NAVY, а компании — разработчика получить очень немаленькие деньги, цифра весьма далекая от суровой реальности. Опытные стрельбы на полигоне, которые производятся в идеальных условиях, начиная от погодных и заканчивая характеристиками мишеней, позволяют фирме натянуть это значение до 0,9; 0,95 и даже 0,99, но это число похоже на реальность в той же степени, как голливудская кинозвезда на какую-нибудь толстую домохозяйку из южного Бронкса. Обе ракеты из третьего залпа промахнулись. Все системы вроде бы отработали нормально, головки полуактивного наведения захватили свои цели, но ракеты, ведомые ими по командам автопилотов, прошли мимо, разминулись со своими визави. На каких-то несчастных полсотни метров, но этой цифры чуть-чуть не хватило для срабатывания магнитных неконтактных взрывателей. Сначала, когда промахнулась первая RIM-8C, на командном посту ЗРК раздались сдержанные проклятия. В момент промаха первый «вампир», последняя ракета К-1 °C из залпа 568 морского ракетоносного авиационного полка находилась на расстоянии всего шестнадцать километров. А до перезарядки пусковой установки оставалось еще долгих сорок секунд, на десять секунд дольше, чем требовалось русской ракете, чтобы достичь ордера. Все, что смог сделать командир комплекса ЗРК «Талос» в этой ситуации, это предупредить остальных. Через полминуты длинная мрачная тень стремительно прошла мимо кораблей ордера, нацелившись на авианосец «Лексингтон». Антенны радиовысотомера ЕС-1-II, размещенных побортно в нижней части фюзеляжа, из-за очень сильного волнения давали большую ошибку в значении высоты. Из-за этой причины, вместо того, чтобы врезаться авианосцу в высокий борт, ракеты пролетела над палубой. Впрочем, впустую «пропасть» ей не дал датчик неконтактного подрыва, взорвавший К-1 °C в пяти метрах, прямо над позицией стартовой катапульты N 2 авианосца. При взрыве вспыхнуло неизрасходованное топливо, которого было очень много. Ведь фактически ракета не пролетела и половины своей максимальной дальности. Взрыв боевой части весом почти в тысячу килограмм, это очень много, даже для толстой палубы авианосца типа «Эссекс». Стартовая позиция N 2 была уничтожена полностью. Взрывной волной и осколками были повреждены надстройка авианосца и стартовая позиция N 1, находившаяся рядом. Палубе тоже досталось. В месте взрыва небронированная полетная палуба оказалась разорванной и промятой, но ангарная палуба, расположенная под ней, и защищенная 64-миллиметровой бронированием, осталась невредимой. Чего не скажешь о самом ангаре и его содержимом. Шесть самолетов, расположенных под местом взрыва, оказались разрушены, но куда больше неприятностей нанес пожар, начавшийся после взрыва. В ангаре авианосца всегда найдется, чему гореть, но сейчас главную роль в этом огненном безумии играли почти девятьсот литров керосина, вытекших из разорванного бака ракеты и попавших через огромную дыру в полетной палубе в ангар. В итоге на «Леди Лекс» было уничтожено двадцать восемь самолетов, более половины авиагруппы. Среди людей потери были еще больше. Изначально, при взрыве, ударной волной и осколками, было убито не более двух десятков человек, большей частью находящихся в надстройке. Но при вспыхнувшем пожаре и его тушении погибло более двухсот, на порядок больше. Американцам еще раз аукнулось конструктивное решение разработчиков авианосца. Разнесенное горизонтальное бронирование существенно улучшало защиту от авиабомб: основную энергию взрыва принимала на себя ангарная палуба, а находившиеся под главной палубой машины и котлы оставались невредимыми. Правда, увлекшись усилением защиты, проектировщики «Эссекса» допустили ошибку, попытавшись свести до минимума количество отверстий в броне ангарной палубы. В результате вентиляция нижних помещений корабля оказалась явно недостаточной. И в случае пожара люди задыхались от дыма. Впервые с этим столкнулись еще в прошлую мировую войну. Именно этим неудачным решением объяснялись огромные человеческие потери на авианосце «Франклин» после его атаки японскими самолетами. Но пока на «Леди Лекс» еще начинали тушить разгоравшийся пожар, с остальной авианосной группой адмирала Холлоуэя происходили более драматичные события.

Через десять секунд после попадания русской ракеты в «Лексингтон», пусковая установка Мк-7 крейсера «Оклахома Сити», наконец-то, перезарядившись, опять развернулась на север и выпустила четвертую пару ракет. Оставшиеся два «вампира» красных были уже на дистанции чуть менее двадцати пяти километров. И опять одна RIM-8C потеряла луч! Вернее, она даже не смогла в него попасть, когда крейсер вновь повалило на особенно сильной волне, а его мачта описала какую-то и вовсе невообразимую фигуру в пространстве. Через восемнадцать секунд оставшаяся в наведении ракета перешла на наведение по собственной ГСН, а еще через двенадцать секунд исправно поразила свою цель. Но оставшаяся русская ракета, последняя в залпе, была уже на расстоянии менее тринадцати километров. А до перезарядки пусковой установки и ее готовности оставалось еще долгих тридцать пять секунд. Они просто не успеют, и командир крейсера сообщил адмиралу о еще одном пропущенном русском «вампире». Плохо, но не смертельно, думали все командиры кораблей TF-72, ровно до того времени, как в двух километрах над ордером и в километре позади концевого фрегата не вспыхнул ослепительный свет, осветивший штормовой океан на много миль вокруг.