Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»
Шрифт:
У криминалистов тоже были претензии — оказывается, снимать отпечатки пальцев требовалось, смешивая уголь с салом, а не ружейной смазкой. Кто знал? Да и сожрали сало к решающему моменту.
Но не все было безнадежно. Напрягались профессионалы, выправляли косяки «Рогоза».
Домой Земляков не пошел, заночевал у себя. Позвонил маме — опечалилась, обещала гель утром привезти. Имелось в телефоне и краткое свежее «Извини». Женька безнадежно отправил «позвони когда сможешь», через полчаса получил лаконичное «да». Отвечала Ирка с какого-то
— …По Леснику нащупали. Судим в 38-м, уроженец Александровки Донецкой губернии… — Коваленко прервался, взял трубку зазвонившего телефона. Слушал, недовольно морщился. Женька наблюдал, думал, что командир слишком армейский и открытый, физиогномически читаемый. Тут бы Отделу не помешал хороший инструктор по этому профилю. Например, в той же ситуации, при захвате Лесника, дотянуть, доиграть не удалось. Вот товарищ Попутный бы справился. Впрочем, Попутный — специалист уникальный и занятый по горло.
Коваленко остановил свой взгляд на младшем сержанте Землякове, глянул как-то малопонятно и погрозил пальцем. Взгляд Женька расшифровать не смог, но жест был вполне доступен. Младший сержант спешно застегнул верхние пуговицы формы — командирский палец тем временем обвиняюще целился в коллег — присутствующий на совещании личный состав «К» заерзал, приводя себя в порядок. Чего греха таить, на летучке присутствовали по-рабочему, из полевых взводов так вообще в футболках.
Коваленко прохрипел в трубку «так точно» и обратил суровый взгляд на подчиненных:
— Я сколько раз приказывал анархию пресечь? Доигрались? Пять минут: внешний вид как у того кота. Построение. Личное оружие, форма повседневная. Время пошло…
Спешно меняя подворотничок, Женька размышлял о традициях армейской службы. Вот все меняется, а строевые смотры и прочие малополезные мероприятия никогда не отменятся.
Рота «Колонны 3945» построилась в тесном дворе. Получилось внушительно: даже расчетчики с личным оружием, срочники комендантского в панцирях бронежилетов и разгрузок, бойцы полевых отделений, снаряженные со свойственным им небрежным шиком — в целом вполне боевая часть.
За спиной строя прошел Нерода, зачем-то одернул на младшем сержанте Землякове ремень:
— Спокойнее, Жека. Война — херня, главное — маневры и характер выдержать.
Женька в недоумении поправил кобуру. Намекают, однако. А что такого сделал? «Разбор полетов» перед строем маловероятен. Провал «Рогоза» — результат общих усилий. Может, наоборот? Благодарность перед строем объявят? Ага, за доставку полутора центнеров отборной падали.
— Равняйся! Смир-на-а!
Командовал капитан Филиков, командир Отдела по причине поврежденности горла лишь возвышался рядом и одобрительно кивал.
Филиков напомнил о сложной
Слова были правильные. Видимо, наверху озаботились. Лично на Землякова произвела впечатление координация спецслужб во время эвакуации раненых. Одна вертолетная площадка, как по мановению волшебной палочки возникшая на крыше больницы, чего стоит.
На тесном плацу появилось обещанное усиление, возглавляемое полковником Варшавиным. Начальник ФСПП обратился к военнослужащим, но младший сержант Земляков не слышал ни слова.
Ирка в коротком строе стояла левофланговой, как самая мелкая. Темные комбинезоны, погоны с курсантской «К», нашивки.
Господи, какая она маленькая. Смотрит строго перед собой, кажется, уши пылают.
— Жека, отомри. Они же только в координацию. Не полевые, — прошептали сбоку.
Ничего осознавать младший сержант Земляков не мог. Обида пополам со страхом — это такой бутерброд, что никакой кобылой не опишешь.
— …Вольно, разойдись…
Строй рассыпался, и Женька двинулся наискось через плац.
— Поспокойнее, Жека, — сказали в спину.
Земляков был спокоен. Как раз и слова нашлись.
Надо бы отфильтровать убедительные от кобыльих, немецких и прочих действенных, что слипшейся кашей из горла рвались. Впрочем, если не фильтровать…
В спину и со всех сторон смотрели. Начальство тоже смотрело. Ирка не смотрела. Очень хотелось подруге за спину Варшавина шагнуть, но стояла, замерев, разглядывала полустершуюся разметку на комендантском плацу.
— Здравствуй, Евгений, — сказал бывший командир Отдела.
— Здравия желаю, — процедил дисциплинированный младший сержант.
— Ситуация, однако, нестандартная, — прохрипел Коваленко. — Давайте, Сан Саныч, в наш с вами кабинет, а? Ибо не цирк.
— Согласен. — Варшавин кивнул в сторону здания Отдела.
Женька открыл дверь своим электронным ключом, пропустил начальство и дуру — точно, у нее уши пылают. Какие уж тут мишки в цирке — клоуны, один в «цифре», другая — черно-рыжая.
В кабинете начальника было прохладно, только стол захламлен. Новый хозяин молча показал Варшавину на «командирское» кресло.
— Не откажусь, — сказал Сан Саныч, усаживаясь. — Женя, ты давай, выскажись.
— Именно, — Коваленко опустился сбоку. — Судя по фейсу, тебя сейчас удар хватит. Что будет прискорбно. Нам вот кого угодно присылают, кроме переводчиков.
— Я совершенно спокоен, — четко сказал Земляков. — Убедительно прошу пересмотреть решение о назначении товарища курсанта. Исходя из личных обстоятельств и возникающих сложностей.