Десант в прошлое

Головачев Василий Васильевич

– Лейтенант, инструктаж боевому охранению, старший группы – Репин.

– Есть.

Бойцы направились к выходу из зала.

Артём остался на месте. В душе он позавидовал Ренату, принятому в команду равным остальным бойцам, с другой стороны – понимал, что капитан прав, и кому придётся тяжелее – десантникам в мезозое или остающимся в центре управления, предвидеть было невозможно.

Морев подошёл к пультам.

– Справитесь?

Компьютерщик оглянулся; у него блестели глаза; он находился в своей стихии.

– Без проблем. Ничего сложного,

главное – знать принципы работы их девайса, а вообще их компы мало отличаются от наших квантовых, я уже говорил.

– В таком случае отправляйте группу. Мы спускаемся в стартовую камеру.

Вернулся Махлин.

– Инструктаж проведен. Двое будут охранять вход в комплекс снаружи, Тимофеев останется в транспортном отсеке.

– Одного на контроле терминала маловато.

Лейтенант посмотрел на Артёма.

– Присоединитесь?

– Да, конечно, – поспешно ответил молодой человек.

– Ну и славно, – повторил Махлин интонации Морева. – Вперёд, парни!

Отряд натянул шлемы и потянулся к выходу из зала, провожаемый глазами остающихся.

ИсКр не сразу понял, что от него требуется, Марьяна объяснила ситуацию, и Дылда подтолкнул пленника в спину:

– Топай, динозавер.

Зал опустел.

Дина улыбнулась под взглядом Артёма.

– Не переживай, мы ещё побываем в прошлом.

– Обидно…

– Не будь занудой, наоборот, нам доверяют, мы теперь ответственные за возвращение ребят. И вообще, на самом деле Вселенная тобой дорожит, чтобы ты не пропал зря.

– Вселенная, – ответно улыбнулся он. – Лучше бы это был ангел-хранитель. Вселенной всё равно, что будет со мной… с нами.

– Мне не всё равно!

Артём оглядел зардевшееся лицо девушки со сдвинутыми бровями, несколько мгновений молодые люди тянулись друг к другу, потом послышался голос Эдуарда:

– Эй, влюблённые, хватит обниматься, идите сюда, помогать будете.

Артём очнулся, взял Дину за руку, и они поспешили к пульту управления.

Транспортный отсек комплекса, занимавший весь нижний этаж пирамиды, по-прежнему был загромождён обломками воррихо-вертолётов и разнообразных конструкций. Аппаратные стойки вокруг чашеобразной зоны приёма большегабаритных объектов также были повреждены, и о приёме грузов через этот основной терминал речь не шла. Ни воррихо-транспортники из своего времени не могли послать сюда технику, ни люди отправить к ним свою посылку. Однако портал поменьше, в дальнем углу зала, принимавший и отправлявший «живые грузы» – пассажиров и воррихо-спецназ, хотя и был усыпан обломками, но, судя по уцелевшим стойкам, находился в рабочем состоянии. Подходы к пирамидальной камере хроноперехода очистили от искорёженных балок, рваных металлических листов и прочего мусора, связались с Эдуардом.

– Я вас вижу, – сообщил оператор. – Занимайте места в камере согласно купленным билетам. Комп даёт добро на запуск.

Морев повернулся к пленнику:

– Как он оценивает наши шансы? Мы правильно рассчитали посыл?

Марьяна обменялась с ИсКром, лицо которого горело

нечеловеческим энтузиазмом, несколькими фразами.

– Он говорит, что линия может ветвиться из-за девиации частоты передачи, но он сделал всё правильно.

– Что значит – может ветвиться?

Марьяна перевела вопрос капитана, выслушала ответ.

– Существует закон: будущее ветвится на столько вероятностных вариантов, сколько заложено в каждом мгновении. Абсолютной точности перехода добиться невозможно, машина хронопереноса либо гарантирует выход в определённую точку пространства, либо в определённый момент времени, но не одновременно.

– Принцип неопределённости Гейзенберга, – хмыкнул Махлин.

– Объясни.

– Я понял так, что перемещение во времени контролирует тот же закон, который описывает состояние элементарных частиц, в частности – электрона. Поэтому существует разброс в координатах выхода.

– Как же воррихо обходят этот закон?

– Они создают реперную сеть хронотрансляторов, которые жёстко привязаны и к месту в пространстве, и к определённому моменту времени. Кстати, Мари, спроси у него, как они определяют первоначальный выход? Посылают машину в будущее наобум, куда вынесет?

– Сначала посылаются зонды, – ответил ИсКр (губами Марьяны) с фамильярной важностью; он почувствовал свою необходимость и значимость. – Потом там возводится хронотранслятор.

– Понял, – кивнул Морев. – Надеюсь, мы попадём куда надо. Размещаемся.

Расположились в тесной камере, прижавшись друг к другу. ИсКр вёл себя спокойно, уверенно, не придавая никакого значения тому обстоятельству, что он пленник, и эта его уверенность передалась остальным десантникам.

Ренат, считая, что никто не видит, тихонько сжал пальцы Марьяны, стоявшей вплотную, лицом к нему, и почувствовал ответное пожатие. Сказал почти неслышно, касаясь губами уха девушки:

– Не бойся… мы это уже проходили.

– Успокоитель, – фыркнула она. – Побрился бы лучше, как все, – колешься.

Он и в самом деле решил оставить кольцевую бородку в отличие от Артёма, и по его мнению, бородка ему шла.

– Хорошо, как только вернёмся.

– Внимание! – раздался откуда-то сверху, из скрытых динамиков, голос Эдуарда. – Начинаю отсчёт.

Свет в камере медленно померк, стало темно, однако голос оператора был слышен хорошо:

– Пять, четыре, три, два, один…

Ренат почувствовал, что пол под ним проваливается, ахнула Марьяна, и сознание погасло, как пламя свечи от дуновения ветра.

Возвращение памяти и способности мыслить длилось чередой вспышечных ощущений: невесомость – бездна под ногами – удар по всему телу мягкой «тигриной» лапы – огонь в лицо – шипение пара – и затихающий гул крови в голове.

Рената шатнуло, но он устоял.

Удержались на ногах и десантники; всего в камере находились десять человек и один воррихо – ИсКр, который перенёс хронобросок совершенно спокойно.

В тесном пирамидальном склепе было по-прежнему темно, и Морев спросил:

– Что дальше? Как нам выйти?