Десант в прошлое
Шрифт:
Подумал об этом и Махлин, поделившись опасением с Моревым.
– У нас нет другого выхода, – вместо капитана ответил Синенко. – Расчёт на удачу, да, командир?
– Удача – партнёр ненадёжный, – отрезал Морев. – Марьяна, сколько нам осталось лететь?
Девушка поговорила с пленником, истуканом застывшим в одном из пассажирских кресел.
– Между островами всего триста километров, надо посчитать…
– Скорость «вертушек» около пятисот километров в час, – подхватил Махлин, – мы летим уже минут десять, значит, в нашем распоряжении не больше двадцати минут.
– «Языка» в кабину! Пусть контролирует направление. Может, придётся отвечать на вызовы.
ИсКра знаками попросили занять второе пилотское кресло, и он начал проявлять признаки жизни. Было видно, что вне операционной зоны компьютера он чувствует себя неуверенно.
Разговоры в кабине стихли.
Космолётчик Волгин тоже ощущал себя не в своей тарелке, но он был человеком воспитанным и лишних вопросов не задавал, только поглядывал на Рената, сидящего рядом, как бы ища сочувствия. Ренат понял его правильно, наклонился к «потомку» из двадцать седьмого века, и они минут десять вели беседу: Волгин спрашивал – Ренат отвечал, и наоборот.
Как оказалось, космолётчик с необычным тройным именем родился на Сахалине, в «четырёхмерной» семье, которую образовали трое мужчин: японец Исиро Мусиява, индонезиец Рай Хаджи, немец Борис Ар и одна женщина, мать космолётчика, русская по имени Виолетта.
Японского у него были только узкие чёрные глаза, всё остальное принадлежало комплексу рас от русской (нос картошкой) до малайзийской (цвет кожи и скулы) и германской (волевой подбородок), о чём Волгин поведал собеседнику с обаятельной простотой деревенского жителя. Он окончил Дальневосточный космический колледж, переехал в Циолковский – город космонавтов и планетологов, а затем в Москву, где ему предложили завершить образование в космоакадемии и стать старменом. Через два года после этого Волгина назначили капитаном космолёта.
В свою очередь и Ренат коротко поведал парню свою историю жизни, где родился, учился, как стал строителем и влип в заваруху со строительством родному дяде подземного бункера, который использовали воррихо. Рассказ космолётчика поразил, хотя сам он поразил Рената не меньше, не только описанием жизни уцелевших потомков человечества, но и тем, что для выживания им пришлось пройти через фантастические форматы бытия и пережить омерзительные тупиковые формы физического «совершенствования», такие, как андрогин, бигендер, транссексуал, пангендер и другие.
Ренат хотел расспросить потомка об этих психофизических отклонениях подробнее, но в это время впереди по курсу из сероватой шапки мглы выросла глыба острова, и Морев отдал приказ приготовиться к атаке.
Остров, на котором был построен комплекс технических сооружений машины хроносдвига, представлял собой гигантскую гору высотой около трёх километров, с обрывистыми неприступными склонами, а точнее – вулкан с плоской вершиной площадью около квадратного километра. В центре кратера, в незапамятные времена заплывшего необычной белой лавой, высилась блещущая зеркальным стеклом пирамида собственно хрономашины, окружённая шестью пирамидами поменьше.
Гора формой
– Не понимаю, – прилетел в наушник «Ратника» голос лейтенанта. – Пал Палыч, подойдите.
Морев, находившийся в этот момент в пассажирском салоне, встал за креслом пилота, не обратив внимание на гражданское обращение подчинённого.
– Летят?
– Не знаю, пока тишь да гладь, что меня и тревожит. У них же должна существовать мощная зенитно-ракетная оборона. Они что, нас не видят?
Морев кивком подозвал Марьяну.
– Потолкуйте с ним.
Пленник отреагировал энергичным «лаем».
– Зенитно-ракетных систем у них нет, – перевела осунувшаяся, утомлённая долгим напряжением девушка; у неё заострилось лицо, – по крайней мере, в нашем понимании. Не было нужды создавать. За всё время существования воррихо-расы она не вела воздушные войны, хотя в последнее время участились нападения с аэролётов на пищевые комбинаты и склады. Кстати, эти самые аэролёты – не их придумка, аппараты создали разумные лемуры, которых воррихо сбросили в прошлое.
– Надо было расспросить пацана раньше, – проворчал Махлин.
– Ещё успеем.
– Но разве у них нет глобальной спутниковой навигационной системы? – удивился Ренат. – Типа нашей ГЛОНАСС? Они не следят из космоса за поверхностью Земли?
ИсКр «залаял» снова.
– Он говорит, что планетарная навигационная система существует, но не используется для контроля. К тому же она подготовлена к ликвидации после переселения «золотого миллиарда».
– Зачем? – не понял Махлин.
– Чтобы оставшиеся не попытались использовать её для броска в будущее вслед за переселившимися либо для восстановления научно-технического потенциала. У них вообще все общие системы и соцсети подготовлены к уничтожению.
– Звери! – пробормотал Ренат.
– Они так живут, – усмехнулся капитан. – Облик человеческий, а внутри – динозавры. Я понял так, что нам не грозит атака ЗРК при подлёте к комплексу?
– Он не уверен, остров неприступен с моря, но на нём базируется эскадрилья аэролётов.
– Да вот они, кружат над горой, – заявил Махлин.
Ренат начал считать сверкающие «фонарики» вертолётов, но сбился. Их было не меньше двух десятков, и даже преимущество внезапной атаки не гарантировало десанту победу.
– Что в эфире? – вырвалось у молодого человека. – Должны же они переговариваться.
– Марьяна!
Девушка торопливо заговорила с пленником.
Тот положил руку на подлокотник кресла, нашёл какие-то рычажки и кнопки.
В пилотской кабине раздался чей-то гнусавый злобный голос, понять который было невозможно, несмотря на проскальзывающие в речи русские и английские слова.
– Нас запрашивает центральный диспетчерский пост, – перевела Марьяна скороговорку ИсКра; к его произношению она уже приспособилась. – Требуют пароль, код доступа и цель прибытия.