Десантник № 1 генерал армии Маргелов
Шрифт:
А между тем вышестоящие штабы торопили командира 49-й гвардейской дивизии с форсированием Днепра. А он, не раз изучая обстановку по карте, сам приходит к выводу, что командование торопит его не зря — успешное форсирование войсками его дивизии Днепра и удар по левому флангу фашистской группировки, прикрывавшей Херсон, с последующим охватом Херсона справа, могло создать для немецких войск угрозу окружения. Чего-чего, а «котла» фашисты боялись после Сталинграда как огня! Да и командование, торопя комдива, не скрывало, что от успеха 49-й гвардейской стрелковой дивизии во многом зависит успех всей херсонской операции.
«9
Я срочно выехал в полк. Ночь была адская. Дождь хлестал как из ведра. Беспрерывными порывами налетал сильный ветер. Великая река только что освободилась от льда, и ее тяжелые воды плескались где-то рядом в кромешной темноте.
«А не попытаться ли форсировать Днепр прямо сейчас? — неожиданно подумал я. — Ночь, хоть глаза выколи. Немцы сейчас, наверное, попрятались по блиндажам. Не любят они такой погоды. А пока очухаются, так не то что полк, а дивизию можно будет переправить… Да и бойцы, узнав, что их комдив уже на правом берегу, с утроенной энергией совершат бросок через Днепр…»
Не думал, не гадал я тогда, что боевая обстановка внесет совсем иные коррективы в мой план, и мне придется с 67-ю бойцами почти трое суток удерживать плацдарм, и в живых нас останется только 14 человек…».
После этого отец закурил новую папиросу из лежащей на столе пачки «Беломорканала» и на какое-то время замолчал, как бы заново переживая выпавшие на их долю испытания. Затем он медленно, охрипшим от волнения голосом продолжил свои воспоминания.
— Кто у вас лучше всех подготовлен к переправе? — спросил у подполковника Тюрина.
— Третий батальон гвардии капитана Валуева, — ответил комполка.
— Пошли, — сказал я.
Через некоторое время мы были в расположении батальона.
— Пулеметную роту в мое распоряжение! — приказал я комбату. — Будем форсировать…
— Товарищ комдив! — запротестовал было гвардии подполковник Тюрин. — Зачем же так рисковать! Ведь неизвестно, что там, на том берегу…
— Переправимся, узнаем! А ты оставайся здесь в готовности к форсированию и жди моей команды! — ответил я командиру полка.
— Пулеметная рота к выполнению задачи готова! — доложил прибывший командир пулеметной роты гвардии старший лейтенант Семен Гуменюк.
Приказав старшему лейтенанту Гуменюку готовить бойцов и матчасть к переправе через Днепр, я еще раз уточнил ранние и поставил новые задачи частям и подразделениям по форсированию реки и боевым действиям на том берегу.
Соблюдая все меры предосторожности, отчаливаем от берега. Днепр встретил наши тяжелогруженые лодки и плоты крутой волной. По-прежнему хлестали порывы ветра вперемежку с колючим дождем.
Едва достигли середины Днепра, как над нашими головами, словно люстры, вспыхнули ослепительные огни немецких осветительных ракет. И тут же черная днепровская вода закипела от разрывов мин и снарядов. В бой вступили наши пулеметчики.
Одна из мин взорвалась где-то справа, и в сполохах разрывов я увидел, как перевернулся один из плотов. С него в ледяную воду посыпались люди. Однако гвардейцы не растерялись, а, уцепившись за бревна
Хочу сказать, что этому отважному офицеру в дальнейшем фронтовая судьба ниспослала не только это испытание. Несколько позднее, в боях за Николаев, гвардии младший лейтенант Георгий Нога был ранен в живот. Ранение было настолько тяжелым, что хирурги не стали делать операцию, полагая, что она все равно не поможет. Однако офицер каким-то чудом, без всякого хирургического вмешательства, поправился и снова встал в строй, не комиссовался, хотя и имел такую возможность.
Разве это не пример героической стойкости советского гвардейца! Гвардии младший лейтенант Георгий Нога был представлен мной к награждению орденом Боевого Красного Знамени.
Но вот, наконец-то, наша лодка ткнулась носом в прибрежный песок. Десант есть десант, и действовать тут надо сноровисто и быстро. В едином порыве гвардейцы ринулись на берег и, выбив фашистов из прибрежных оборонительных линий, устремились вперед.
Вскоре, используя складки местности, мы успешно продвинулись еще дальше и оседлали дорогу Берислав-Херсон. Удар наш был настолько силен и неожидан, что фашисты решили, что Днепр форсировала, по крайней мере, целая дивизия. И они начали панический отход к Херсону. Однако к утру опомнились, и обстановка резко изменилась. Едва забрезжил рассвет, как показались густые цепи немецких автоматчиков. Подпустив фашистов поближе, пулеметчики старшего лейтенанта Гуменюка открыли кинжальный огонь. Не многим немцам удалось уйти живыми. Не повезло и тем транспортерам, которые двигались по шоссе Берислав — Херсон. Надеждам фашистов прорваться к Херсону был положен конец.
Видимо, обеспокоенное положением на своем левом фланге обороны, немецкое командование решило во что бы то ни стало ликвидировать захваченный плацдарм. Одновременно фашистское руководство предприняло все меры, чтобы на захваченный нами Бериславский плацдарм не переправился ни один советский солдат.
В воздухе нудно завыли моторы десятков фашистских самолетов, которые наносили удары по переправляющимся войскам и по нашему плацдарму. Беспрерывно била фашистская артиллерия, в том числе и шестиствольные минометы. Эта огневая завеса и приостановила форсирование Днепра подразделениями как 149-го полка, так и другими частями и подразделениями дивизии.
Прошел один день сражения за Бериславский плацдарм, пошел второй, а подкрепления, которого мы ждали с таким нетерпением, все не было. Все меньше и меньше оставалось в живых героических защитников плацдарма. Кончались боеприпасы. А немцы продолжали наседать. В этой обстановке мне ничего не оставалось, как прибегнуть к крайней мере — вызвать на себя по рации огонь артиллерии своего артиллерийского полка.
Чтобы не потерять управление частями дивизий, я все время поддерживал связь по радио с начальником штаба 49-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии полковником Шубиным. Понимая всю сложность создавшегося положения, он делал все возможное, чтобы не только подразделения 149-го полка как можно быстрее переправились через Днепр на захваченный нами Бериславский плацдарм, но и другие части дивизии могли оказать нам посильную помощь.