Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ
Шрифт:
– Мы обрекаем ребят на новые муки! – не сдавался Гриншпун, раздраженно щелкнув кнопками планшетки.
– Бригада не может брать с собой неходячих! Взять их – связать себя по ногам. Для нас промедление – смерть. Понятно тебе, капитан?..
– Понятно. Мне и другое понятно: не думаю, что в Валдае скажут спасибо. Бросить…
– Мы не бросаем! – гневно крикнул Тарасов. – Мы спасаем бригаду! Вот если не выведем людей, то нам действительно сымут голову…
– И правильно поступят! – подал голос Никитин.
– Сорок сороков бед – и один ответ! – вмешался
Гриншпун искал глазами поддержки у Дранищева, но тот уклонялся от его взгляда. Начальник политотдела не мог отказать комбригу в логичности рассуждений: действительно, брать с собой в прорыв немощных десантников по меньшей мере опрометчиво. Вызывать самолеты на раскисшее болото – бездумное легкомыслие.
– Неуместно строить мост на сухой поляне! – сказал Дранищев.
– У меня все, товарищ комбриг! – с затаенной обидой заключил начальник особого отдела.
– Действуйте, как я приказал! – Тарасов хлопнул ладонью по карте. – Что по Двести четвертой, Дмитрий Пантелеевич?..
Никитин в группировке был по званию старше всех – полковой комиссар, но оперативно пока подчинялся комбригу-1. Он доложил басовитым голосом: в строю чуть больше сотни активных бойцов. Общие потери среднего звена командиров 77 человек!
– Слыхали, капитан Гриншпун! Цена нашего спасения! – Тарасов склонил голову, собрал в кулак свою жидкую бородку, осевшим голосом протянул: – Возвра-атные… безвозвра-атные. Нет людей – и вся бухгалтерия!.. Федор Петрович, на марше следить за отстающими поручим молодому поколению, как считаете?
Дранищев и сам полагал, что лучше других с таким делом справится Алексей Александров. В знак согласия поднял руку, как при голосовании.
Тарасов смотрел на моложавое лицо начальника политотдела, а видел в мыслях раненого Мачихина. Не зря комиссар всполошил Валдай! И связной самолет нашли. И Шамашкин затормошил с ранеными. И боеприпасы посыпались с неба. Даже сапоги сбросили на парашюте. И с фронта нажать обещают при переходе десантниками передовой линии…
– Какие мысли о прорыве, товарищи командиры и комиссары? – Он обвел твердым взглядом собравшихся.
– Нужно рассредоточить удар! – Малеев придерживал правой левую раненую руку. – Слабинка у немцев ниже Волбовичей. Раз! Нами пробита лыжня до Полы в направлении Порогов. Два!
– Мы прошли без звука почти до Нарезки, – добавил Калиничев, выступив вперед. – Лыжня накатана – слабый осилит.
– Оттепель, а к утру затуманит. Точно прорвемся! – вмешался комбат-2 Иван Тимошенко. – Ударить в нескольких местах одновременно, пока фрицы спят!..
– Без отвлекающего маневра не обойтись, – сказал комиссар-4 Михаил Куклин. – Могу взять на себя.
– А может, лучше мелкими партиями? – Комиссар-3 Лукин после беседы с Мачихиным совсем опустился: густая черная борода не скрывала грязные щеки, маскхалат был в рыжих пятнах, куртка порвана.
– Мы – боевая часть, а не погорельцы с Козьего Хутора! – Тарасов с неприязнью смотрел на Лукина. – Форсировать реку поотрядно, повзводно, поротно.
– Сформировать две колонны.
– Ваше мнение, товарищ Дранищев? – строго спросил комбриг.
– Разведчики отвлекут немца, а мы, воспользовавшись туманом, как дымовой завесой, пойдем на прорыв. Левая сторона Полы крутая. Пусть командиры прикажут здоровым: помогать ослабленным на всем марше!
– Ребята не кинут товарищей в беде! – резковато заметил Тарасов, зыркнув в сторону Гриншпуна. – Есть еще желающие сказать? Нет. Тогда слушайте боевой приказ! Двигаться двумя колоннами. Капитану Жгуну дать расписание движения и состав колонн. Двигаться без единого выстрела. Молча. Тихо. Вам, Малеев, быть слева начеку. Сперва не предпринимать ничего. Ждать первого проявления активности противника. Как только оживут его огневые точки, бейте изо всего наличного оружия. Шумите во весь голос! Вы, товарищ полковой комиссар, ведете своих людей и подчиняете группы и отряды МВДБ-1, находившиеся рядом с вами, и идете правее центра. Обеспечьте фланги от удара! Штаб, политотдел, хозяйственные службы включаются в колонну батальона Тимошенко. Дорогу пересекать без лыж – там валы выше полутора метров. Пока будете искать проход на лыжах, потеряете внезапность. Вопросы есть? Не слышу! Выступаем единым порывом, ровно в назначенное время. Все! Желаю успеха!..
…Зашуршали раздвигаемые кусты, заскрипели крепления на лыжах, захрустел валежник под неосторожным десантником. Достигли дороги. Расчищена до земли. Лыжи – долой. Перебежали. Перепрыгнули через валы. Через проходы провели раненых и обмороженных.
– Развернуться пошире! – тихая команда по рядам.
Справа вдали невидимо загрохотало, и эхо понесло над головами волновавшие десантников звуки, как музыку парада. Ракеты, выпускаемые на месте боя фронтовиков, не были даже видны. На гребне леса за Полой лишь вспыхивало и мерцало слабое отражение всполохов на светлых облаках.
«Не подвели!» – думали о командовании 34-й армии и Тарасов, и Дранищев, и Никитин.
Тот, чужой пока и дальний бой словно бы подхлестывал лыжников: все заторопились, без команды прибавили шагу, тем более что грохот скрывал шум их движения по скату.
– Быстрее! И без звука! – скорее просили, чем приказывали командиры.
Вот уже на снегу реки передние цепи, кто-то угодил в полынью, с силой выкарабкивался на лед. Самые проворные уже взбирались на крутизну левого, советского, берега, тащили за руки замешкавшихся товарищей.
Спохватились немцы: трассирующие пули голубоватым пунктиром прочертили берега Полы. Огонь был неприцельным и большого вреда пока не приносил. Но взмыли ракеты – светло до рези в глазах!
Тарасов услышал взрывы гранат слева – Малеев! Пулемет захлебнулся. И комбриг заскользил по спуску к реке. За ним – штабники и ординарцы. Связисты с рациями за плечами трусили рысцой.
Алексей Александров с группой энергичных комсомольцев подстегивал отстающих:
– Вперед! Быстренько!