Десантура разминается
Шрифт:
– Шумы, – сообщил Крафт, поправив наушники.
Вагин остановил внедорожник, на всякий случай съехал на обочину. Сближаться с машиной, в которой ехали Семенцова и Петр, лишний раз не стоило.
– Голоса какие-то вдали! – произнес ведущий прослушивание лейтенант, вопросительно глядя на командира.
– Все в порядке, – кивнул Крафту Гнедич.
Вагин молча закурил.
– На малой скорости вперед, – скомандовал Вагину Гнедич. – Посмотрим, что там за голоса.
Семенцова вернулась неожиданно быстро.
– Нужно ехать обратно, – сказала
– В чем дело? – спросил наркобосс, подав молчаливый сигнал своей охране.
Те сразу же положили руки на оружие.
– Взять его! – ткнув ногтем в Петра, визгливо скомандовала Семенцова так, словно в ее подчинении были натасканные бультерьеры.
Петр выстрелил через одежду, уложив того, кто находился справа от него. Охранник, сидящий слева, ударил Петра в голову, но Ручьев сумел блокировать удар. Наркобосс выхватил собственный пистолет и весьма проворно бросился на Петра. Третий охранник оказался куда тренированней предыдущих, он ухватил Петра за шею и провел болевой прием. Второй изловчился стукнуть Ручьева под локтевой сгиб руки, сжимавшей оружие. Довершил дело сам наркобосс, ударивший десантника рукояткой своего пистолета в висок.
– Сейчас сюда прибудут его сообщники, – приходя в себя, Петр услышал визгливый голосок Семенцовой. – Их трое!
Руки Петра были намертво скованы наручниками. Он лежал на полу автомобиля. А на его затылке и пояснице стояли тяжелые армейские берцы уцелевших охранников. «Вот тебе и Хиросима!» – только и подумал Ручьев.
– Встретим, – послышался голос наркобосса. – Этого оставьте в машине, только пасть ему заткните, – скомандовал он охранникам. – Сами замаскируйтесь вон в той траншее!
С правого края шоссе и в самом деле имелась очень удобная для засады траншея. «Семенцова, тварь! Отважилась сбросить микрофон и сдать меня... и ребят...» – Петр мысленно клял себя. Сам виноват – проконтролировал Татьяну Борисовну, понадеявшись на то, что Гнедич окончательно подавил ее волю. Охранники убрали ботинки с головы и туловища Ручьева, один из них стал засовывать в рот Петру толстую тряпку, пропитанную бензином и машинным маслом. А вдали между тем послышался шум приближающегося внедорожника. Охранник, втискивающий в рот Петру пахнущую бензином тряпку, замер и пригнулся. Между тем ехавшая машина остановилась, послышался звук открывшейся дверцы.
– Помощь нужна? – всего в нескольких шагах от себя услышал Петр голос полковника Гнедича.
– Если не торопишься, помоги, – отозвался из машины дюжий бородач.
11
Боевой опыт и интуиция не подвели командира. Возможную засаду они определили, еще когда только подъезжали к остановившейся машине, в которой должны были находиться Семенцова и Петр. Выйдя на шоссе, Гнедич окончательно убедился, что в машине всего один боец, остальные же залегли в противоположной траншее. И при этом расположились они в ней таким образом, чтобы не попасть под прицел оружия противника. Теперь главное,
В это самое время лежащий в засаде наркобосс ткнул автоматным стволом расположившуюся рядом с ним Семенцову.
– Узнаешь? – шепотом спросил он.
– Да, – тряхнула сальными волосами Семенцова.
Наркобосс хотел было отдать команду открыть огонь, но в этот момент прямо перед его носом шлепнулся какой-то тяжелый предмет. Он успел разглядеть, что это не что иное, как граната «Ф-1», но более ничего сделать не успел. Вагин не сплоховал.
Услышав взрыв и дребезжание стекол, Петр сделал единственное из того, что мог: через тряпку вцепился зубами в пальцы охранника. Тот взвыл, а через секунду после хлопка-выстрела тяжело повалился на Ручьева, придавив его так, что стало трудно дышать.
– Петр, ты где? – послышался голос Гнедича.
Не прошло и десяти секунд, как командир вытащил Петра из машины, обшарив карманы застреленного боевика, нашел ключи от наручников и окончательно освободил подчиненного.
– Извини, командир, эта тварь... – начал было Петр.
– Не нужно, – лишь махнул рукой Гнедич, видимо, чувствуя и собственную вину.
Тела Татьяны Борисовны и наркобосса представляли собой кровавое месиво. Один из находившихся в засаде боевиков также не подавал признаков жизни, а второго бинтовал Вагин, находясь в непривычной для себя роли санитара.
– Куда путь держали? – спросил Гнедич приятельским тоном, подойдя к раненому.
Тот не торопился со словами. Вагин только что сделал ему обезболивающий укол, но боевика тем не менее била мелкая дрожь и лицо его было искажено гримасой боли. Вагин вопросительно поглядел на командира, мол, не пора ли развязать пленному язык иными методами? Между тем Крафт успел обыскать раненого и протянул Гнедичу российский паспорт и водительские права.
– Извини, парень, времени у нас мало, – просмотрев документы и убрав их в свой внутренний карман, проговорил командир.
С этими словами он достал гранату-лимонку, выдернул из нее предохранитель. Вагин ударил только что им же перебинтованного пленника в живот, а Гнедич сунул лимонку за шиворот скрючившемуся от боли боевику.
– Отходим, – скомандовал остальным Гнедич, и его подчиненные в темпе рванули из траншеи на шоссе.
Обессиленный, обездвиженный ранением и кровопотерей пленник взвыл, точно агонизирующий хищник. Уже находившийся на шоссе Гнедич одним прыжком вернулся в траншею, вытащил лимонку, вставил предохранитель обратно.
– Это был муляж, – пояснил он пленнику, приподняв того за волосы. – Сейчас будет настоящая.
Гнедич вытащил другую гранату, взялся за предохранитель.
– Скажу... – прохрипел боевик.
Его речь была отрывиста, путана, но место прибытия он указал четко.
– Похоже на правду, – сверившись с картой, кивнул командиру Петр.
– Горная местность, но есть подъем и подъезд для грузовиков. Да, именно в таком месте и должно быть наркопредприятие, – согласился Гнедич. – Работаем!