Десантура в секторе Газа

Зверев Сергей Иванович

Омар согласился, что это вариант, а затем перешел к следующей теме:

– Да, кстати, у меня есть отличный мальчишка, ты его уже видел. Сколько заплатишь, если он в Иерусалиме подорвет с собой автобус в час пик?

– Семьдесят тысяч долларов, – чуть подумав, назвал сумму Карван.

– Побойся Аллаха! – всплеснул ладонями Абуиси. – Мне же еще нужно будет заплатить его родителям и братьям за смерть мальчика. Знаешь, как они его любят? Меньше пятидесяти тысяч не возьмут. Мне его отец так и сказал. Так что давай сто.

В голове мальчика, слышавшего это, все просто перевернулось. Хамид, стоявший возле приоткрытой

двери гаража, был шокирован таким циничным враньем и торгом – ведь его родители погибли. А главным аргументом Омара в агитации за героическую смерть было то, что мальчик – сирота. Никто плакать не будет – так ведь сказал Абуиси при разговоре. А сейчас получается, что не убил его Абуиси только для того, чтобы продать его смерть подороже…

– Хорошо, получишь свои сто, – ответил Карван, – мальчик мне будет нужен через неделю. Успеешь?

– Все сделаем в лучшем виде, – заявил Абуиси.

Он повел гостя к воротам, за которыми того ждала машина. Они остановились, пожимая друг другу руки. Карван еще раз спросил, не выпуская руки хозяина дома:

– Значит, договорились? Не подведи меня.

– Клянусь Аллахом, – воздев руки к небу, торжественно произнес Абуиси.

– Хорошо, я тебе верю, – кивнул Карван, садясь в автомобиль и закрывая за собой двери.

Машина рванула с места, поднимая на дороге клубы пыли.

Омар развернулся и пошел к своему дому. Войдя внутрь, он прошел на кухню. На столе лежал неоконченный рисунок. На плите стояла пригоревшая кастрюля с выкипевшей водой. Хамида нигде не было.

Глава 27

В районе разбомбленного роддома движение не затихало ни на минуту. Руины разбирали пожарные, хамасовцы, родственники тех, кто погиб при обстреле. С утра до заката солнца кипела работа. Люди извлекали из-под обломков трупы, причем некоторым из них погибшие приходились ближайшими родственниками. Если у кого-то и были хотя бы слабые надежды отыскать кого-то живого, то они быстро улетучились – ракеты уничтожили все живое, находящееся в здании роддома. Крики и причитания слышались со всех сторон. Родственники оплакивали своих погибших. Женские вопли разносились вокруг, подхватываемые ветром, они долетали до соседних зданий. Вокруг руин было выставлено оцепление из полиции – боялись мародерства. Большинство трупов уже опознали и увезли, но, поднимая куски бетона, находили все новые и новые жертвы.

У больничного комплекса остановился тот самый ржавый полугрузовичок израильских командос. За тонированными стеклами трудно было определить, кто находится внутри. Но вот из него выбрались Черток, Гоц, замаскированные под арабов, а также Локис. Он сменил свою испачканную одежду на новую, любезно предоставленную ему Кочаряном. Теперь сержант был одет в летние брюки бежевого цвета, кремовую рубашку и светлые туфли. В гардеробе запасливого Тиграна нашлось немало одежды разных размеров.

Суламифь и Леонид были великолепно подготовленными бойцами «Дувдевана», а потому свободно разговаривали по-арабски с минимальным акцентом. Но акцент при разговоре по-араб-ски на Ближнем Востоке и в Северной Африке – вещь обычная, потому как для многих этот язык – не родной, а средство «межнационального общения».

Локис в сопровождении командос направился к ближайшему полицейскому, чтобы попросить разрешения пройти.

– Я поляк, – по-английски начал он, – вы понимаете меня?

Полицейский,

не понимая, смотрел на Локиса и на его сопровождение, состоявшее из палестинской женщины и небритого мужчины.

– Здесь кто-нибудь говорит на английском языке? – поинтересовался Владимир чуть громче.

Мимо проходил еще один полицейский, который находился на участке возле трупов, сложенных у стен бывшего роддома.

– Я немного разговариваю, – подойдя ближе, заявил он, – что вы хотели?

– Я из Польши, – повторил Локис, – и приехал сюда, чтобы забрать на родину свою сестру с ее семьей. Она замужем за палестинцем. Но их дом разбомблен, соседи сказали, что вроде бы в тот день, когда обстреляли роддом, она с мужем пошла сюда к врачу.

– Так, а это кто с вами? – спросил полицейский, указывая на израильских командос.

Спутники Локиса, до этого молча стоявшие рядом, говоря на арабском, представились родственниками мужа той самой мифической сестры. Они назвали и вымышленные адреса, по которым в данный момент проживали.

Окинув их взглядом с ног до головы, полицейский махнул рукой россиянину:

– Пойдемте за мной, возможно, вы кого-нибудь и узнаете.

Локис и его спутники шли вдоль лежащих на земле неопознанных тел. Полицейский, ответственный за опознание и выдачу тел родственникам, сразу предупредил:

– Женщин европейской внешности здесь нет. Думаю, еще не всех достали, – комментировал он, идя с ними рядом, – здание старое, а после попадания ракет вообще практически рассыпалось. Так что выживших не будет, это уж точно. К сожалению…

Владимир, вглядываясь в мертвые лица, уже узнал среди трупов пару хамасовцев, с которыми вел перестрелку на крыше. Затем он остановился у одного покойника с изуродованным лицом. Он узнал его по одежде и по пулевому отверстию в животе. Это был тот раненый хамасовец, что ползал по крыше во время стрельбы. Видно, взрывом ему опалило лицо, а ударной волной выбросило с крыши.

– Вроде это он – муж моей сестры, – не очень уверенно заявил Локис.

– Да, узнать его тяжело, – окидывая взглядом труп, произнес полицейский, – так изуродовало, что и родная мать засомневалась бы.

Суламифь, подойдя, начала всхлипывать, утирая платком слезы.

– Похож, – сказала она и, как будто теряя сознание, оперлась на стража закона, играя заранее спланированный спектакль.

Тот едва успел подхватить «падавшую».

– Документы или какие-нибудь вещи при нем были? – серьезно спросил десантник.

План, изложенный Локисом, был предельно прост. Все, что предстояло сделать – это пробраться на территорию больничного городка и выбрать одного из убитых хамасовцев. Затем обыскать его с целью обнаружить в документах или личных вещах какой-нибудь намек на то, где базируется группа Абуиси. Гвоздев согласился с тем, что это единственная реальная зацепка. Других пока не предвиделось, поэтому одобрил план. Гоц с Чертоком вызвались сопровождать Локиса к месту. Их знание города, а также владение арабским языком могло облегчить ему задачу. Проезжая по Дирэль-Балах, они втроем придумали легенду, согласно которой можно было попасть на территорию, а также предлог к «обыску». В случае если бы план, разработанный Локисом, не сработал, был придуман и план отступления. Без стрельбы вряд ли бы обошлось, но профессионалам не хотелось добавлять новые трупы к уже разыгравшейся трагедии.