Десанты 1941 года
Шрифт:
Монитор «Железняков» подошел менее удачно, попав под огонь станкового пулемета, перетащенного румынами прямо на берег и оказавшегося в мертвой зоне для 102-мм орудий монитора. Пехота на его борту понесла значительные потери. В конце концов какому-то лейтенанту удалось прямо с борта попасть в пулемет гранатой.
Легкий бронекатер типа «Д». Его уязвимым местом было слабое бронирование.
В отличие от вчерашнего, второй бой за мыс отличался крайним ожесточением и сопровождался большими потерями. В десанте
После чего бронекатера и мониторы вернулись на левый берег за второй ротой батальона.
Имена четырех героев-пограничников остались неизвестными даже для их непосредственного начальства. После перехода в наступление они первыми продвинулись за отступающим противником в глубь полуострова, где их следы и затерялись. Второй погранкатер подошел к берегу в 300 метрах правее первого. Находившиеся на нем лейтенант Гордиевский, бойцы Иваненко, Благоверов и другие видели героев, но опознать их на таком расстоянии не смогли.
Засевших в здании погранзаставы румын без поддержки флотилии выбивали оттуда более двух часов. В конце концов они отошли через плавни в глубь румынской территории. В плен было захвачено несколько тяжелораненых. В том числе румынский капитан-пограничник, выполнявший роль проводника.
Случай получил неожиданное (тогда, очевидно, так не казалось) продолжение. Попавший в госпиталь с осколочным ранением живота капитан был допрошен не только армейским начальством, но и управлением НКВД и руководством погранотряда. После чего заявил:
«Знаю пофамильно весь комсостав погранотряда, даже командиров мангрупп и застав».
Сведения он, как выяснилось, получал от жителя Измаила, жившего в ближайшем к пограничным казармам доме. На допросе, который провел лично командир 79-го ПО Грачев, вражеский агент признался, что выполнял задания румынской и немецкой разведок…
После недолгого совещания армейское и флотское командование решило не акцентироваться на некоторой щекотливости создавшегося положения, из которого пришлось бы делать определенные выводы, а считать утренний бой началом операции по расширению плацдарма. В результате изрядно обескровленный утренним боем батальон при поддержке моряков и пограничников завязал новый бой. Теперь уже за расширение плацдарма вниз по течению Дуная. Впрочем, расширение шло довольно споро. Батальон двигался исключительно по берегу, бронекатера не отставали ни на шаг, имея приказ «оставаться под правым берегом, непрерывно поддерживая батальон». Противник, которым являлись румынские пикеты и наблюдательные посты, не столько сопротивлялся, сколько отходил после 2–3 снарядов, полученных с воды. Для скорости наступления было решено не форсировать вброд заболоченные и не занимаемые противником участки, а преодолевать их, перевозя пехоту на бронекатерах. Постепенно пехота стала высаживаться на берег только при обнаружении противника.
Пограничники на собственных катерах занимали и проверяли все большие и малые острова по ходу движения батальона. По такой методике были заняты острова Степовой, большой и малый Даллер и селение Пардина. К вечеру размер плацдарма по фронту составлял 40 километров.
К концу дня на Дунае, по существу, стала складываться новая оперативная обстановка, более благоприятная для советской стороны. Измаил больше не обстреливался прицельно, а огонь дальнобойных батарей из Тулчи без корректировки был малоэффективен. Снова заработала военно-морская база. Средний участок пограничного
Следовало еще сократить этот участок, а потом и вовсе ликвидировать.
Килийская операция
(24–26 июня)
Вечером 24 июня на ФКП уже обсуждался план нового десанта — на Килию-веке, с целью расширения плацдарма за счет его левого, угрожаемого фланга.
«— Высаживать десант нужно не позже чем утром двадцать шестого. И высаживаться должен полк. Для захвата Килии Старой это не много!» — подытожил Абрамов итоги обсуждения планов новой высадки.
Дальше вопрос, естественно, должен был согласовываться с Егоровым.
Но в этот раз комкор был настроен значительно более оптимистично. Он сообщил, что положение на правом фланге корпуса улучшилось. А то, что на Дунайском участке удалось перенести боевые действия на неприятельскую территорию, Егоров оценивал очень высоко, считая это важным для всей своей полосы обороны. Оказалось, он уже обсуждал со штабными командирами, чем можно усилить десант, причем речь шла именно о полке. Просить, убеждать не потребовалось. Комкора сильно занимала перспектива удвоения размеров занимаемого плацдарма.
Вопросы о том, что плацдарм на правом берегу мало целен в оперативном отношении, не имеет перспектив расширения в глубину и даже выхода на левый берег расположенного за ним Сулинского гирла, не изменит оперативной обстановки (так как у румын для свободного выхода в Черное море в этом случае останется еще одно гирло — Георгиевское), как-то не обсуждались…
В десант назначался 23-й СП капитана Сироты. Для поддержки десанта, кроме береговой батареи № 65, стоявшей у Вилкова, и двух мониторов, которые, оставаясь в протоке, под прикрытием островов, переходили на новые огневые позиции, из Татарбунар перебрасывался 99-й гаубичный артиллерийский полк (99 ГАП) 51-й СД. Высаживать десантников должны были 14 кораблей килийско-вилковской группы — бронекатера и бывшие погранкатера — капитан-лейтенанта Кубышкина, назначенного командиром высадки.
Для первого броска капитан Сирота выбрал лучший батальон, с которым шел и сам. Батальону снова придавался взвод морской пехоты. Высаживаться было решено прямо у Килии-веке, чтобы сразу связать боем гарнизон основного опорного пункта противника. А оттуда одним подразделениям надлежало быстро продвигаться вниз, к устью, другим — вверх, на соединение с батальоном 287-го СП.
Приказ комдива Цирульникова о форсировании Дуная, отданный в тот же вечер, был сугубо общим и никаких решений на операцию не содержал:
«Операцию по форсированию Дуная с целью захвата вражеской Килии-веке и уничтожения там укрепрайона противника начать 26 июня 1941 года в два часа пополуночи. Командир десанта капитан Сирота, за высадку войск отвечает капитан-лейтенант Кубышкин. Огневая поддержка возлагается на полковую артиллерию капитана Отянова, на береговую батарею № 65 и артдивизион капитана Волошина».
Детализировать боевой порядок подразделений и разрабатывать последовательность высадки пришлось нач. штаба 23-го СП капитану Поплавскому и командиру дивизиона бронекатеров капитан-лейтенанту Кубышкину, назначенному после присоединения 4-го ЧОПС к флотилии командиром Килийско-Вилковской группы кораблей.