Десанты 1941 года
Шрифт:
Также Кубеев справедливо предполагал, что разведчики засекли огневые позиции далеко не всех вражеских батарей. Это тоже осложняло борьбу с артиллерией противника, но считалось, что остальные батареи удастся выявить в ходе боя.
Вечером накануне боя в штаб 52-й дивизии позвонил начальник штаба армейской авиации и сообщил, что может поддержать полки одним вылетом эскадрильи бомбардировщиков. Летчики предлагали использовать авиацию для подавления артиллерии противника. Но командование дивизии не смогло по телефону точно указать даже известные ему огневые позиции вражеских батарей, затерявшиеся в однообразном нагромождении камней и валунов. Было решено нанести бомбовый удар по высоте 274.0, благо очертания
Тут же возникла новая проблема. Для скудных сил 58-го полка каждая сотня метров до противника являлась жизненно важной, а батальоны Гринева и Шарова не могли теперь заблаговременно под прикрытием утреннего тумана выдвинуться ближе к противнику, так как по требованиям действовавшего боевого устава предписывалось держать пехоту от объекта действий авиации на расстоянии не менее километра.
Когда обсуждался этот вопрос, кто-то из штабных командиров внес предложение: попросить летчиков сделать еще один заход — ложный, только с пулеметным обстрелом. Предполагалось, что в ожидании третьей бомбежки немцы прижмутся к земле, а пехота тем временем успеет пройти триста или четыреста метров. В штабе армии идею поддержали. «Сделаем ложный», — пообещал начальник штаба армейской авиации.
В целом наступление 52-й дивизии было авантюрой от начала и до конца, но в этом еще предстояло убедиться…
1 августа выдался ясный, солнечный день. Исходное положение батальонов Гринева и Шарова было скрыто туманом. Лучи незаходящего полярного солнца, сиявшего в безоблачном небе, ярко освещали только гребень и восточные склоны хребта, занятого немецкими егерями.
Артиллерийская подготовка на участках Короткова и Шпилева началась по плану. Потом в воздухе появились девять бомбардировщиков СБ. Самолеты образовали над «Сахарной головой» растянутый круг, по очереди сбрасывая бомбы. Командование дивизии так и не уловило ложного захода, ему казалось, что, открыв пулеметный огонь, большинство самолетов продолжают сбрасывать и бомбы. Когда бомбардировщики ушли, полковник Вещезерский, выдвинувший свой КП на высоту 314.9, ожидал их возвращения для ложного захода. Но самолеты не возвратились, и командир дивизии с опозданием приказал приступить к артиллерийской подготовке по «Сахарной голове». Но время уже было упущено и туман стал рассеиваться. После окончания советской артподготовки немецкая артиллерия и минометы обрушились на батальоны Худалова, перешедшие в атаку. Артиллерия дивизии вступила в контрбатарейную борьбу.
Полки Короткова и Шпилева начали атаку одновременно с появлением над полем боя бомбардировщиков. Но, зная общий план операции, их командиры не особенно форсировали наступление, их доклады по радио пестрят фразами типа: «Роты продолжают движение», «Ползут последние метры», «Готовятся резать проволоку», «Сейчас переходят в атаку». Ни одного сообщения о каком-либо достигнутом успехе не было, так же как и сообщений об упорном сопротивлении и понесенных потерях.
Батальоны Худалова же продолжали движение к высоте под сильным огнем и в основном двигались ползком. Только через час после артподготовки разрозненные группки солдат полка ползком и короткими перебежками приблизились к переднему краю немцев. Егеря засели на высоком скалистом обрыве, который проходил почти вдоль всего гребня высоты. В небольшие группки бойцов, состоявшие из 4–5 человек, сверху летели ручные гранаты.
Снизу гранаты добрасывались значительно реже. Тем не менее отдельные окопы на гребне иногда захватывались, но егеря либо уничтожали прорвавшихся, либо отбрасывали их обратно. Периодически на гребне рвались снаряды и мины, но массированный огонь по высоте не велся, так как дивизионы
Роты несли потери, но ворваться на гребень высоты и закрепиться там не могли. Худалов с разрешения Вещезерского усилил левый фланг ротой из батальона второго эшелона, занимавшего прежний передний край обороны полка. Ситуацию это не изменило. Оба батальона докладывали о все больших потерях.
Когда стали заканчиваться снаряды и мины, Вещезерский отдал приказ прекратить наступление, но продолжать удерживать достигнутый рубеж. Обстановка на вспомогательных направлениях сложилась не лучше, хотя там и не понесли больших потерь.
Командир 112-го полка Коротков в ответ на вопрос, каких рубежей достигла пехота, доложил, что в роты направлены штабные командиры, которые обязательно поднимут бойцов в атаку. К вечеру одна высотка на переднем крае противника на его участке оказалась захвачена.
Командир 205-го полка майор Шпилев вообще на связь не вышел: его начальник штаба доложил, что один из батальонов уткнулся в проволочное заграждение и окапывается, а командир полка на месте смотрит, что можно направить в качестве подкрепления…
Командование армии отреагировало на провал наступления неожиданно спокойно. Генерал Фролов разрешил прекратить наступление и даже отвести назад 3-й батальон 58-го полка, подвергавшийся непрерывному обстрелу не только с фронта, но и с фланга, от прибрежного плато.
Провал наступления был вполне закономерен. Для штурма такой хорошо укрепленной высоты с удобным для обороны рельефом местности, как «Сахарная голова», у дивизии не хватало ни людей, ни артиллерии.
У немцев же хватило сил не только отбить атаки дивизии, но и начать давление на находившийся севернее дивизии десантный полк, который утром 2 августа был вынужден уже начать отход к бухте, чтобы погрузиться на суда.
Чтобы помочь десантникам, дивизия по приказу командарма в течение двух суток поддерживала десантников огнем по площадям и атаками в их направлении. Десантный полк, атакуемый, по донесениям его командира, пятью батальонами противника, в конце концов все-таки не удержал позиций и 3 августа переправился на берег губы Западная Лица, где и был переподчинен непосредственно 52-й дивизии вместе с приданным ему 1-м добровольческим отрядом моряков Северного флота.
Из боев начала августа командованием армии и командованием 52-й дивизии были сделаны соответствующие выводы. Немецкое командование исчерпало к этому времени свои силы и было не в состоянии осуществить прорыв на Мурманском направлении. Отлично подготовленный и неплохо вооруженный егерский корпус, не получая подкреплений после двух июльских наступлений, уже не мог прорвать оборону 52-й дивизии. Но и дивизия, потерявшая значительную часть довоенного кадрового состава, была не в состоянии отбросить немцев с занимаемых позиций. Части же 14-й дивизии и десантные отряды Северного флота могли использоваться только для вспомогательных действий. На фронте установилось неустойчивое равновесие.
Передышка
(3–17 августа)
После августовских боев стрелковые роты 52-й дивизии сильно поредели. Подчинение дивизии десантного полка не улучшало положения, так как обороняемый дивизией участок увеличился за счет восточного берега губы Большая Западная Лица.
Десантный полк сразу занял оборону в районе бухт Нерпичья и Лопаткина. Со стороны Мотовского залива его поддерживали корабли Северного флота. Дивизия растянулась на двадцать пять километров тонкой ниткой, не имея никаких резервов, если не считать разведбатальона в дивизии и разведрот в полках. Устойчивость такой обороны была очень сомнительной, и требовалось немедленное пополнение.