Десерт с щепоткой приворота
Шрифт:
Дедуля задорно подмигнул мне, ловко поймал мою ладошку и быстро поднес ее к губам для поцелуя.
– Возмутительно! Старый вы ловелас! И как вам не стыдно!
– взвилась мадам Фартонелли, принимая позу «руку в боки».
– Стыдно, когда видно, - пожал плечами старый балагур и двинулся на выход.
– Бесстыдник! Как есть бесстыдник! У Ванессы и без вас полным-полно поклонников! Господин Дюбуа не даст соврать, что нашу девочку только что подвозил домой сам Тони Маскони!
– не унималась донна Розита, я уже сто раз пожалела, что обмолвилась в ее присутствии о кинозвезде. Сказала бы, что просто похожий на него таксист, и дело с концом!
–
– А вы, я смотрю, завидуете.
– пожурил ее дедуля, насмешливо пригрозив пальце, - Сами, должно быть, не отказались бы, что вас молодые мальчики на машине катали!
– Да, как вы смеете!
– показательно схватилась донна Фартонелли за грудь, имитируя второй по счету за сегодняшний день сердечный приступ.
– До свидания, Ванесса, голубушка. Рад был знакомству, месье Дюбуа.
– - попрощался с нами господин Фонзи, уже находясь в дверях.
– Куда, это вы собрались! Мы еще не закончили!
– тут же пришла в себя донна и живо припустила за ним на выход, оставляя нас с Алексом наедине в неловком молчании.
– Мисс Вудс, я приношу свои извинения за свою несдержанность, впредь такого не повторится, - строго произнес мужчина, избегая прямого взгляда в мою сторону, - И вы, постарайтесь, пожалуйста, по возможности контролировать свою магию, а то домой вас один провожает, целуетесь вы с другим! Черт знает что!
Я стояла и пристыженно хлопала ресницами, изрядно заливаясь краской. Первым желанием было все, как можно скорее объяснить Алексу, ведь ничего у меня с Тони Маскони не было! Если бы не бывшая Алекса, то мы вообще не познакомились бы. За собой вины я не чувствовала совершенно, зато прокрутив в голове слова мужчины еще раз, меня затопила жгучая обида из-за их необоснованности, и у меня отпало всякое желание оправдываться.
Я стояла посреди прихожей красная как рак, только теперь не из-за смущения, а из-за гнева, огнем разливавшегося по моим венам, и судорожно сжимала кулаки.
– Не очень-то мне и хотелось целоваться с вами! Тоже мне, целовальник нашелся!
– злобно прошипела я, буквально выплевывая каждое слово, и постаралась, как можно громче хлопнуть дверью ему вдогонку. А потом, оказавшись в одиночестве, до боли закусила губу, чтобы не расплакаться. Чувство гнева растворилось в горечи обиды, как досадно, что Алекс смог подумать обо мне такое… Возможно, и впрямь заслужила, вечно я к нему на шею с поцелуями вешаюсь… После осознания этого факта легче мне не стало, наоборот, если только хуже. Нет, всякое оправдание моих действий будет лишними, он посчитает, что я за ним бегаю, или еще сильнее уверится в моей распущенности…
Глава 7. Горький вкус правды.
На следующий день у меня был законный выходной, и я провела его довольно беззаботно в компании подруг, не отягощая свое сознание мыслями об Алексе. Мы прогулялись по магазинам, посидели в кафе, и я решила поделиться историей своего ночного приключения в порту, но лучше бы этого не делала. Девочки тотчас принялись охать, ахать и петь дифирамбы в адрес Алекса. Я скрипнула зубами, и запретила себе говорить об этом человеку.
Единственное, я посчитала, что лишним не будет, если упомяну Дюпониху. Не могла удержаться, расписывая «красоту» и коварство бывшей Алекса. Девочки только печально качали головой, сочувствовали
Ну, и о чем я точно не хотела говорить, так это о потопе, но незаметно проболталась. Девочки и в этот раз принялись закатывать глаза, складывать ладошки на груди и с придыханием вторить «О, Алекс!» Я лишь запыхтела как грозный еж, вот вечно этот Алекс мне житья не дает, то ли еще будет завтра на работе, как пить дать, устроит мне разбор полетов с выговором.
Но я ошиблась, хотя шеф и в самом деле вызвал меня утром к себе в кабинет.
– Мисс Вудс, проходите, располагайтесь, - Алекс жестом указал на стул, на который я тотчас же присела, поджав губы. Да, я все еще обижалась, правда до конца не понимала на кого именно, на себя или на Алекса, в принципе, оба хороши. Подумала и решила, что из чисто женских соображений виноват должен быть мужчина. Ну, не я же?
Шеф, как обычно, поправил пятерней свои волосы и оперся бедром о край стола, нависая надо мной:
– Ванесса, я приношу свои искренние извинения за вчерашнее, - вымолвил он с тяжелым вздохом.
Первым делом, я обрадовалась. Всегда приятно, когда мужчина извиняется, вдвойне приятно, когда на тебе частично лежит вина, а извиняется все равно он. Захотелось расслабленно махнуть рукой и простить ему все на свете, лишь бы он снова меня поцеловал, но мне почудился какой-то подвох в его интонации, и неспроста.
– Даже и представить себе не мог, что сюда явится мадемуазель Дюпон и устроит все это представление с приворотами и кинозвездой. Видимо, хотела убить одновременно несколько зайцев. Это так в ее духе! По правде говоря, я ожидал, что она выкинет нечто подобное, но не коим образом не думал, что это случится в мое отсутствие и ляжет грузом на ваши плечи. Простите, по моей вине вам пришлось столкнуться с этой чудовищной женщиной.
Мне тут же захотелось уточнить, к чему относится этот эпитет: к внешности, или к характеру, или ко всему вместе взятому? Но я вовремя вспомнила, что Алекс с этой добродушной и мягкосердечной красавицей умудрился встречаться несколько лет подряд, поэтому нашла в себе силы и тактично умолчала.
– Ничего страшного, все обошлось, вы же не виноваты, что у меня прорвало трубу, - участливо произнесла я и пожала плечами.
– К тому же, все обошлось. Наверное.
– Могу вас заверить, что дело никак вас дальше не коснется, все вопросы по его урегулированию я беру на себя. Кстати, вы не поверите, но Людовик, даже немного огорчен, что этот случай не получил должной огласки в свете, ему ужасно хотелось получить скандальный рейтинг, - усмехнулся Алекс и, поднимаясь, хлопнул ладонями себе по коленям, намекая, что разговор подошел к концу.
– Я могу быть свободна?
– уточнила я, правильно ли расшифровала его жест.
– Да, Ванесса, - Алекс в задумчивости двинулся в сторону окна, а я молчаливо подошла к дверям.
– Постойте.
Я замерла и обернулась, он же остался стоять ко мне полу боком, зачарованно рассматривая свое отражение в стекле. Я невольно залюбовалась его напряженной спиной и сомкнутыми за ней в замок руками. Вся поза говорила о его сомнении, хотелось подойти и положить свои ладошки ему на плечи, чтобы снять печаль и неуверенность. Но я не имела на это законного права, все, что мне оставалось, это молчаливо вернуться на свое место.