ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ ОТ У. ЧЕРЧИЛЛЯ ДО Д. МЕДВЕДЕВА. Том 10.

Ключник Роман

Западный стиль жизни стал необычайно модным среди молодёжи —музыкальные пластинки, обычные полиэтиленовые пакеты с изображением рок-групп, джинсы, джинсовые куртки и рубахи, — последние стоили в СССР больше, чем зарабатывал среднестатистический инженер. Валютчики почти открыто вышли на улицы работать, ещё усерднее заработали подпольные цеха, даже «воры в законе» приняли важное решение: нарушить старые традиции и вкладывать деньги в подпольные цеха и подпольный бизнес. Современный идеолог коммунистов С. Кара-Мурза в своей книге ставит наивный, даже глупый вопрос: почему это Брежнев дал вызреть такому кризису в государстве? Вопрос глупый — потому что ответ слишком прост: этот полуживой старик никакого кризиса просто не видел, как в песне: «всё хорошо, прекрасные

марксисты, — всё хорошо, всё хо-ро-шо».

Лидеры КПСС представляли собой уже не просто комическое зрелище — а болезненно комическое. Помню, как стыдно было смотреть на Генсека, на своего вождя. «Генеральный» говорить уже вообще не мог и еле носил многие килограммы своих орденов. Да и всё его окружение было «партийным домом престарелых» — средний возраст членов Политбюро в 1980 г. составил 71 год. Как они могли разумно и эффективно управлять страной, да ещё такой огромной?

Некоторые умные люди в то время понимали происходящее, пытались анализировать, искать варианты выхода из тяжелой ситуации и даже давали советы партийной верхушке Например, уже вышеназванный выдающийся русский мыслитель, ученый-востоковед со знанием нескольких языков В.Н. Емельянов (1929-1999 гг.) написал «Письмо Солженицыну», в котором укорил этого русского человека, диссидента, что он, не понимая ситуации, стал в один ряд с еврейскими диссидентами, В. Емельянов объяснял:

«Низвергнуть сейчас нашу идеологию и нашу форму правления —значит открыть двери перед захватом страны сионистскими капиталистами. Если сказать больше, к власти придут сионисты и только сионисты, поскольку у них есть деньги и агентура, плюс у них блестящая организованность, а у нас ничего, кроме большевистской партии, которая пусть хоть плохо-бедно, но защищает нас».

Да, огромная беда русских в невозможности быстрой и хорошей организованности; а у евреев прекрасная организованность выработана объективно по необходимости в ходе и благодаря непростой истории. А мы на своих просторных землях веками чувствовали себя довольно вальяжно, если наступали тяжелые времена, то можно было и не организовываться для сопротивления, а отойти в леса и в огромные просторы в сторону низовьев Волги, Дона и на необъятный Восток. И только когда вражеский петух совсем заклюёт одно место, совсем достанет, например, — захватит столицу, Москву — вот тогда происходит некая самоорганизация русского народа.

В условиях наступившей на планете тесноты, глобализации этот приобретенный в ходе истории «условный рефлекс» не в нашу пользу. А если ещё противник не доводит ситуацию «до края», до «беспредела», как немцев в конце 20-х, а с учетом горького опыта с немцами оставляет в самой богатой стране большинству населения возможность приобрести макароны, пиво и смотреть различные хохмы по телевизору, тогда ситуация исключительно тяжелая, это ситуация и судьба лягушки в коварно медленно нагреваемой до кипятка воде.

Этот анализ В. Емельянова, отлично рассчитанное предсказание оказались очень точными и дословно сбылись в период горбачевской «перестройки», крушения СССР и первых лет построения капитализма в новой России.

В прохановской газете «Завтра» (от 05.05.1998) некий юдофил Александр Байгушев (судя по его статье «Каганат: взлёт и падение») отмечал: «…еврей в СССР был негласно приравнен к "агенту влияния Запада"», однако, — «Ю. Андропов опекал Владимира Познера, прощая Познеру всё за его знания джаза. Другого бы на месте Познера Андропов немедленно бы посадил или выслал как агента влияния!». Сегодня В. Познер публично цинично заявляет: «Я не русский человек, это не моя Родина. Я чувствую себя в России чужим. Я не считаю эти улицы для себя своими. Своими я считаю парижские улицы». Он в России одновременно совмещает два дела: пропагандирует либеральную идеологию и поддерживает в информационном поле власть либералов, и за это получает деньги.

Думаю, Либерман-Андропов бережно прозорливо опекал В. Познера и других диссидентов не только за любовь к джазу. Также прозорливо он выделил и опекал идеолога «перестройки»-развала СССР

Яковлева-Эпштейна, Собчака-Филькенштейна, Горбачева, Афанасьева, Попова и много других, которых вскоре узнает страна как отважных «мудрых» реформаторов-перестройщиков.

СССР и всему социалистическому содружеству стран срочно нужна была корректировка идеологии и целей, — другая идеология, другие цели, а в это время был апогей кадрового кризиса в «верхах» СССР, соответственно — и в умах, не способных предложить ни новую идеологию, ни новые цели, ни некий компромиссный усредненный вариант, подобно китайскому. Эта тяжелая тупиковая ситуация в СССР стала изменяться неким закономерным образом в 1982 году, но к этим изменениям был готов в Кремле только один человек — Ю. Либерман-Андропов, за этими событиями мы наблюдаем в следующей главе.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Смертный 1982 и перестроечный 1983. Либерман-Андропов на пике власти.

«Гениальная комбинация, блестяще доведенная до конца».

Любимый литературный герой Либермана-Андропова Ося Бендер.

Сегодня молодые люди не знают, какой мощной силой обладало советское еврейство ещё до горбачевской «перестройки», и это несмотря на то, что много евреев покинуло СССР. Этому свидетельствует яркий пример с академиком и народным художником СССР Михаилом Андреевичем Савицким, которому судьба уготовила тяжёлые испытания: во время Второй мировой войны 5 июля 1942 г. его, советского солдата, во время тяжёлых боёв на мысе у Херсонского маяка гитлеровцы взяли в плен и отправили в страшнейший концлагерь «Дора», где он долбил штольни, затем переместили в «Бухенвальд», а затем, немощного и больного, отправили умирать в концлагерь «Дахау», где он был освобождён наступающими советскими войсками. Послушаем академика М.А. Савицкого:

«Среди 13 работ, которые я представил на выставке во дворце искусств в Минске в 1980 г., была одна, названная "Летний театр". — Так фашисты, юмор которых был своеобразен и циничен, назвали уничтожение после экзекуции в открытых ямах трупов своих жертв.

На картине по обе стороны бульдозера, который сгребает в яму для сжигания тела убитых и замученных, я написал две чёрные фигуры. С одной стороны, это эсэсовец с автоматом, с другой — заключённый со звездой Давида на груди. По поводу этой второй фигуры разразился сильнейший скандал. По мнению некоторых горячих голов, выходило, что этой картиной я оскорбил евреев. Но я то знал, что пишу. Ведь это же факт, что среди внутрилагерного начальства, тех жестоких капо, а также в зондеркомандах, которые сжигали трупы, было много евреев.

Мне говорили, что это ложь. Я стоял на своём. Тогда в один из лагерей уничтожения в Польше был спешно отправлен министр культуры. Ему показали документы, подтвердили, что да, так оно и было. Тем не менее скандал разрастался. Требовали убрать если не саму картину, то знак с груди заключённого.

Против меня начался настоящий террор. Незнакомые люди неоднократно звонили домой: ночью, рано утром. с угрозами: "Ты теперь не жилец, мы тебя убьем, а работы уничтожим". Потом мы с сыном обнаружили, что из тринадцати работ, по крайней мере, восемь были повреждены ударами рукой, кулаками.

Писали в ООН, ЮНЕСКО, в "Нью-Йорк таймс". Без устали вещали об "антисемитской" работе "Свобода", "Голос Америки", не считая других подголосков. Со многими письмами, даже на имя Брежнева. я расписывался, что "ознакомился", брезгуя их читать. Потому что глубоко был убеждён: ни в одной моей картине не было ни капли лжи.

В конце концов в мастерскую приехал Петр Машеров (глава БССР) и сказал: "Я, вообще-то понимаю, почему весь этот сыр-бор. Но у меня к тебе всё-таки личная просьба — убери ты эту звезду. Так надо". Я уважал Петра Мироновича, потому, немного поколебавшись, согласился».