Десять цезарей: Римские императоры от Августа до Константина

Штраус Барри

Август попросил сенат даровать ему власть народного трибуна; это давало ему возможность выдвигать законопроекты и накладывать вето. Десять трибунов представляли интересы простого народа. Хотя народные трибуны и продолжали существовать, они уступили свое влияние Августу и его наследникам. Также Цезарь попросил передать ему высшую военную власть в Риме и провинциях. Сенат согласился и, пожалуй, был вынужден пойти навстречу государю, – и соответствующее решение окончательно легализовало военную политику Августа.

И в то же время положение Августа в Риме никогда не зависело исключительно от предписаний закона. Это также был вопрос его авторитета, того, что римляне называли auctoritas [69] – словом, подразумевавшим престиж, уважение, способность внушать благоговение.

У Августа было тончайшее чутье на перемены в политике: тоже типично римская черта. Он

понимал, что успешные режимы не только не подавляют оппозицию, но и сотрудничают с ней. Так что он наделял сенаторов влиянием и позволял им получать почести. Хотя, разумеется, Август трезво смотрел на сенат, который, по словам римского историка Тацита, был теперь почти бесправной организацией, бледным «подобием республиканского строя» [70] . Так, сенат больше не контролировал внешнюю политику, финансы и военное дело. В годы Республики сенаторы управляли провинциями; они управляли ими и теперь, но – наименее важными из них. Август оставлял за собой ключевые провинции на границах (где располагалось больше всего войск) и Египет. Местными управляющими там были не сенаторы, а римские всадники. Так называлась группа очень богатых людей, они проживали по всей империи; по обеспеченности они могли сравниться с сенаторами, но значительно превосходили последних числом [71] . Август, а затем его наследники, к большому негодованию сенаторов, держали всадников на местах в качестве администраторов и военных офицеров. Сенаторы, впрочем, насмотрелись на гражданскую войну и на последующие чистки, а потому поддерживали императора, хотя многие и скучали по прежнему порядку.

69

…auctoritas… – RGDA. 34.3.

70

…«подобием республиканского строя». – Tac. Ann. XIII.28.1. [Здесь и далее цит. по: Тацит Корнелий. Анналы / перевод А. Бобовича // Корнелий Тацит. Сочинения: в 2 т. Т. 1. М.: Ладомир, 1993.]

71

Сословие всадников было вторым по значению после сословия сенаторов. Согласно принятому при Августе закону, сенаторы должны были обладать имущественным цензом в 1 млн сестерциев, всадники – в 400 тыс. сестерциев. На деле состояние многих всадников могло быть гораздо большим и даже превышать сенаторский ценз.

Август никогда не путал Римскую империю с Римом как таковым. Он сам лишь наполовину принадлежал к старой римской аристократии, о чем ему никогда не давали забыть противники, так что в первую очередь правитель опирался на италийскую элиту, а не на «лучшие дома» Рима. Он смотрел далеко вперед. После возвращения с гражданской войны в 28 г. до н. э. Август провел еще десять лет за границей [72] , участвуя в миссиях военного и политического характера вокруг всей империи. Никто из правивших до и после него императоров вплоть до Адриана (117–138) не проводил столько времени в чужих землях.

72

…Август провел еще десять лет за границей… – Suet. Aug. 47; Wardle D. Suetonius… P. 351.

По примеру Юлия Цезаря Август переместил центр власти из Рима в провинции. Он заложил основу будущего международного правящего класса. Для Рима это было внове, а сегодня мы называем это глобализацией. От края до края империи, от Британии до Ирака, люди были приобщены к одной культуре. Правда, в данном случае под словом «люди» мы подразумеваем крохотную группу привилегированной, состоятельной и образованной элиты. Их объединяли общее образование, схожие ценности и амбиции. Они носили одинаковую одежду, цитировали одних и тех же «классиков», использовали одни и те же риторические приемы, придерживались одинаковых манер за трапезой, строили карьеру по одним и тем же моделям. Как и сегодняшняя давосская «элита», они принадлежали к небольшой группе «глобалистов». В наши дни исполнительный директор в Кремниевой долине имеет больше общего с таким же исполнительным директором в Мумбае, нежели с фермером, живущим чуть ниже по дороге в Гилрой. Так и в древние времена владелец недвижимости в Галлии имел больше общего с коллегой в Сирии, чем с крестьянином, проживавшим неподалеку.

Больше всех среди населения города Рима не повезло старой знати, которой пришлось выпустить из рук монополию на политическую власть, и плебсу – обычным людям, которые потеряли право участвовать в выборах. Политика в том виде, в каком она имела место в Республике: стремительная и чудная,

местная и почти местечковая, иногда жестокая, но всегда предполагающая участие разных слоев населения, – исчезла. Она стала более статичной, интернациональной и подконтрольной императору и его помощникам. Общество в империи было расколото на крохотную правящую группу и огромную массу простого народа.

Официально, впрочем, Рим всё еще назывался Республикой. Август был лишь чиновником с расширенными – по просьбе SPQR (senatus populusque Romanus, то есть сената и римского народа) – полномочиями. Фактически Август был монархом, но основатель Римской империи никогда не называл себя царем (тем более императором), по крайней мере в Риме. Для этого он был слишком осторожен и именовал себя самыми разными титулами, среди которых важнейшими были цезарь, август и принцепс – первый гражданин.

Слово «император» происходит от латинского imperator, «победоносный военачальник». Август хорошо понимал, что дух республиканской свободы, послуживший причиной смерти Юлия Цезаря, до сих пор жив. Ему приходилось маскироваться под чиновника. Да, Август именовался царем, но на грекоговорящем Востоке, а не в Риме.

Итак, Август жил в доме на Палатинском холме. Его преемники выстроят там роскошные дворцы. По сравнению с ними он довольствовался довольно скромными условиями. В его жилище находился храм Аполлона.

Ранее Палатин был местом, где селились богатые семьи, теперь же он стал своего рода императорским владением – местом, где жили только император и его приближенные. Тем не менее, когда Август спускался с Палатина на форум для того, чтобы посетить заседания сената, он старался приветствовать всех сенаторов по имени (без подсказки) [73] и не позволял им вставать с мест в его присутствии. Также он не позволял людям звать его «владыкой» [74] . Пройдет три столетия, прежде чем одного из его римских правителей нарекут подобным образом.

73

…он старался приветствовать всех сенаторов по имени (без подсказки)… – Suet. Aug. 53.3.

74

…Владыкой. – Dominus – Suet. Aug. 53.1.

Августу удалось изменить государство путем реформ и политических преобразований, а не революций. В 27 г. до н. э. он заявил о передаче государства «из своей власти на усмотрение сената и римского народа» [75] . Предполагалось, что он тем самым восстанавливает Республику [76] , но по существу это означало восстановление конституционного управления, «обновление» республиканского строя, а вовсе не возвращение к временам, предшествовавшим Юлию Цезарю.

75

…о передаче государства «из своей власти на усмотрение сената и римского народа». – RGDA. 34.1.

76

Предполагалось, что он тем самым восстанавливает Республику… – res publicam restituit. Напр.: Fasti Praenestini ad January 13, 27 BC (Ehrenberg V., Jones A. H. M. Documents Illustrating the Reigns of Augustus and Tiberius. Oxford: Oxford University Press, 1949. P. 45). Ср.: Salmon E. T. The Evolution of Augustus’ Principate // Historia. 1956. Bd. 5. Ht. 4. P. 56–78, особенно 457; Galinsky K. Augustan Culture: An Interpretive Introduction. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996. P. 42–79.

ГОРОД ИЗ МРАМОРА

Август превратил простой народ Рима из склочных политических актеров в избалованных зрителей. И он продолжил трансформацию имперской столицы из строгой боевой машины в грандиозную сцену.

Юлий Цезарь уже дал Риму новый форум. Август пошел еще дальше и практически перекроил панораму города, сделав его памятником своего имени и имени своей семьи. В конце 30-х годов до н. э., перед своим тридцатитрехлетием, он начал строить собственный мавзолей. Грандиозная семейная гробница стала самым высоким зданием города. Искусственный холм, покоящийся на мраморном фундаменте, был обсажен вечнозелеными растениями и увенчан бронзовой статуей Августа. Снаружи его украшали военные трофеи, так что он напоминал скорее военный мемориал, нежели гробницу. Массивные руины и поныне видны близ Марсова поля в центральном районе Рима.