Десять Голосов Правосудия
Шрифт:
– Я оставлю своих воинов тут. У меня предчувствие, что мне потребуется вся моя сила, поэтому я заберу себе их мощь. Все равно на этом корабле они не пропадут. Да и за моими волками надо ухаживать. Так как со слов Оракула нам никто не понадобиться, что бы добраться до точки назначения.
– Ты уверен в своем решении?
– Сзади подошел Пират, в его глазах была грусть, для него расставание с кораблем было самым болезненным.
Драгон не мог понять его чувств, его дом никогда не был для него по настоящему важен. Самураев воспитывали в других традициях. Боцман тоже был подавлен, но все, же мертвец не мог прочувствовать положение полностью.
– Я думаю, что смогу обеспечить тебе
Призрачные матросы вышли проводить их. Пока Пират раздавал им инструкции, Драгон осматривался, Рюума о чем-то увлеченно спорил с Оракулом, самурай решил, что потом спросит мастера предвидения о теме спора. Воин никогда не бывал на другом континенте, и это было для него в новинку. Появление пьяного Искусителя не вызвало у него проблем, он уже знал этого забавного человека, и разделял его взгляды на жизнь.
До Дня Цветущих Деревьев произойдет много интересного…
Дым… Когда находишься в месте, обдуваемом всеми ветрами, дым костра стелется низко, практически по самой земле. Эта вершина уже и забыла, когда в последний раз тут кто-нибудь разводил костёр. Ассасину хотелось угостить своего нового приятеля, чем-то приготовленным своими руками, а Берсерк воспринял это предложение с превеликой радостью. Сколько лет ему приходилось питаться в Храме, да и походная пища, приготовленная на костре, добавляла запахов и антуража обстановке, что только способствовало их сладостным воспоминаниям.
Ассасин готовил что-то бурлящее в котелке, рядом запекались два свёртка, прикопанные в углях, и, на заострённых тонких веточках, обжаривались кусочки жирного мяса. Жир топился от жара костра и стекал по кусочкам, по самим веткам, капал на угли, и от всего этого, в воздухе стоял невообразимый запах, от которого Берсерк с каждой минутой обожал своего нового друга всё больше и больше. Сейчас он уже был похож на одну из собак Ассасина, готовый на всё ради своей порции. был похож на одну из собак Ассасина, готовый на всё ради своей порции.
Вот Ассасин добавил каких-то душистых трав в котелок, помешал это варево, наверх выплыли мелко порубленные овощи, попробовав на вкус, он отставил котелок от костра, предупредив, что тому нужно дать несколько минут настояться. В очередной раз он перевернул обжаривающееся мясо, и стал откапывать запекающиеся свёртки из углей, свёртки были обёрнуты крупными листами какой-то местной травы, но поскольку Ассасин знал травы, используемые в готовке у эльфов, то и эту траву он с лёгкостью распознал. Чуть приоткрыв свёрток, он по запаху определил готовность. Внутри оказались какие-то странные овощи, растущие клубнями под землей, на поверхности же, это растение выглядело как цветы с толстым стеблем. Ассасин рассказал, что эти плоды очень распространены у друидов, и их не только запекают, но и жарят и варят, и различными способами добавляют в мучные изделия. Берсерк никогда не ел ничего подобного, и был приятно удивлён вкусом.
По желанию Берсерка, они расположились у костра и приступили к трапезе. Их разговор наполнился воспоминаниями былых трапез и обедов, но вскоре они вернулись в благодатное русло мечтаний и предположений на будущее, которые в этот день приняли некоторый гастрономический оттенок.
До Дня Цветущих Деревьев они доберутся сытые и довольные.
Любовь… Нежная и долгая, страстная
Эльфийка испуганно оглядела все произошедшее. Она медленно и гордо подошла к трупу и ткнула ему в бок кончиком ботинка. Немного подумав, сказала -Ну вот, -выдохнула, набираясь сил для продолжения речи, -Хотел нас провести, он мне еще днем не понравился! Слишком у него аура плохая…
Хэйлли осмотрела всех, которые, то смотрели на нее, то на трупа, и решила, наконец, представится.
– Меня Хэйлли зовут… Можно просто Хэйл… Да, кстати, Жрец, тебя не затруднит отдать мне мои стрелы? – Эльфийка, робко улыбнувшись, посмотрела на Жреца и сделала едва уловимое движение рукой.
– Ну, только если ты расскажешь, кто ты и откуда, а то вдруг ты с ним заодно?
– резко ответил Жрец, и кивнул на мертвяка…
– Хочешь знать больше? Хорошо, -сказала Эльфийка, переводя дух, -Я с земель Орков, по крайней мере, я там воспитывалась, а где родилась, и кто я понятия не имею, так как все меня сторонились. Детство, в общем, тяжелое. По истечению семнадцати лет моей жизни, я так и не узнала, кто я на самом деле, и, решив найти себе подобных, сбежала из деревни, -Хэйлли зябко повела плечами, вспоминая годы в деревне.
– Я вас впервые увидела неделю назад, тогда следовала за вами, а потом во время боя помогла… -в ее глазах появились слезы, и она стала говорить тихо, очень тихо.
– Потом бой… Я… Я не смогла убить… Я вас защищала, но я промазала… Я… Я даже… Я была так напугана, тем, что натворила, что не могла говорить… Когда он, девушка кивком показала на Эльфа, -нашел меня среди деревьев, я просто не знала что делать и решила не сопротивляться, и он привел меня к вам…
Хэйлли всхлипнула и, повернувшись к Темному Эльфу, спросила:
– Кто я? (пауза) Я знаю, ты знаешь, я должна узнать! – путаясь в словах от избытка чувств, Хэйлли сжала кулаки.
Эльф обошел вокруг Хэйлли круг и, встав напротив ее, сказал:
– Я уверен, что ты благородная Светлая Эльфийка. Твои уши -такие только у Эльфов, а твои волосы -знак твоей Светлости… -Эльф посмотрел на нее, а потом обратился к Жрецу:
– Ты услышал, что хотел, а теперь верни ей стрелы…
Жрец задумчиво кивнул и выудил две острых стрелы. Протянул их Хэйлли и отошёл в сторону, размышляя над чем-то.
– Спасибо -сказала Эльфийка обиженным голосом, и сунула стрелы в свой колчан.
Позже когда все легли спать, а Хэйл и Эльф остались сторожить, у них разгорелся разговор.
– Меня зовут Хэйлли. Ты… Ты красивый, -смущенно сказала девушка. Эльф улыбнулся и, взяв в руки маленькую ручку Эльфийки, поцеловал тыльную сторону ладони, улыбаясь и ликуя про себя.
– Ая – Тэлис…
Они стоят, крепко обнявшись,Долговременная смесь плоти…Где море встречается с землей,Он хочет сказать ей всю правду сути…Но ветер проглатывает его слова,Там, где кончается море…Она держит его руку, дрожа,И целует его в лоб…В ее душе сумерки,И она знает, что должна с этим жить.Она кладет голову к нему на колениИ просит об одном поцелуе.И потом он целует ее,Там, где кончается море…Они днем больше о нём не вспоминают,И днем, они как будто друг друга не знают…