Десять Голосов Правосудия
Шрифт:
У эльфов День Цветения Деревьев был особенно торжественен. Как раса, самая близкая по сущности своей к природе, эльфы были чувствительны к смене сезонов, климату, природным катастрофам и всему другому. И этот праздник, напоенный цветением и возрождением, был самым желанным, самым зрелищным и самым красивым в их понимании. Дети выбегали на улицы, бродили по лесу и веселились. Молодёжь устраивала игрища и соревнования, а старцы и взрослые благосклонно взирали на резвящихся, словно дети, эльфов и эльфиек. В ночь перед этим днём гадали девушки на суженого, выходя под лунный свет, отдающий оранжевым. Ходили легенды о дающем
В мрачноватых подземельях, куда едва проникал свет через воздушные окна, День Цветения тоже был особенным. Все, молодые и старые, сильные и немощные, мрачные и радостные, все люди и не-люди высыпали из подземных ходов, чтобы насладиться солнцем и ароматом цветов, шлейфом плывущем над землёй. Многие бродили до самой ночи, воскрешая в памяти лёгкие созвучия ветра и листьев, шепчущихся под самым куполом неба. Гуляния, устраиваемые в тот день, были словно отдышкой от тяжёлого обучения. Эльф до сих пор любил и помнил сладкий после подземного спёртого воздуха первый вдох…
Тёмный Эльф оглянулся, Наставник, вышедший на порог Храма, звал внутрь.
Кажется, намечался пир… Храм сиял, словно омытый драгоценный камень, купола и башни были налиты той незримой силой, звенящей в воздухе. Эльф улыбнулся и шагнул вперёд…
«Солнце. В День Цветения Деревьев никогда не бывает дождя, солнечное небо – дар Богов»
Райден вздохнул и вынул из потайного кармашка колокольчик. Золотой язычок мерно звякнул, привлекая внимание, окуная в поток воспоминаний. Райден запрокинул голову, глядя в пронзительно-слепящее небо, и потряс колокольчик.
Звон колоколов был рассыпан в воздухе, взывая, собирая к главной Башне. Там было прохладно и светло, слышались разговоры и смех. Сегодня все молебны и молитвы заключались лишь в полуденном сборе, когда счастливые до неприличия орки обменивались поздравлениями. Длинные столы, заставленные яствами и напитками, заполненные братьями-монахами. И столик Совета Храма, увенчанный Старейшиной, с улыбкой оглаживающим длинную серебряную бороду, по случаю торжества обвязанную красной ленточкой. После сбора братья разбредались по окрестностям, на день сбрасывая груз ответственности и печали с плеч.
Существовал негласный обычай, навеянный самим тяжёлым характером орков – к вечеру, когда они вновь подтягивались на пир Цветения, братья разрешали старые споры, просили прощения за обиды, накопленные за весь год. И улыбкой встречалось каждое прощение, даже давние соперники и враги сидели за общим столом в обнимку. Всё же, орки были дружным народом, познавшим всю горечь раскола во время постоянных войн…
Прямо ему на ладонь спланировал ярко-малиновый лепесток, весело подмигивая солнечными бликами на шёлковой поверхности. Райден сжал его, растирая между пальцами, вдыхая сладковатый аромат солнца. Небо, с белым рисунком лёгкой пелерины облаков, разделённое чёткими мазками лучей, было возмутительно прекрасно. И это было величайшим счастьем.
Райден прошептал ультрамариновому небу слова, предназначенные для братьеворков, и, повернувшись, зашёл в Храм. Там, за столом, до боли напоминающим ТЕ столы, сидели и смеялись,
«Может, всё будет хорошо…» -подумал Райден, присоединяясь к гомонившему сборищу.
«Звуки. День напоён звуками – пением птиц, шорохом листьев, смехом»
Тамплиер, бок о бок со Жрецом, стоял на ступеньках Храма. Ведущая в бесконечность лестница, спиралью уходящая к подножию горы, была вся в солнечных бликах. Усыпающие её лепестки – бархатные, шёлковые, атласные – весело взвивались вверх при любом мало-мальски достаточном порыве ветра.
Глядя на легкомысленные, большие и маленькие, ураганчики цветов, метель лепестков над стеной деревьев, Тамплиер улыбался, так радостно, как улыбался только раз в году. Жрец, стоящий чуть позади, чихнул, проворчав что-то о «чёртовой пыльце, которая витает повсюду, куда не глянь». Рыцарь обернулся и рассмеялся – было довольно непривычно видеть Жреца с улыбкой, притаившейся в уголках губ, и обсыпанного поверх своего чёрного плаща, пятнами цветов. Жрец тряхнул головой, с его волос посыпался водопад лепестков и листьев. Умильное зрелище. Тамплиер выдел его почти каждый год, но не переставал удивляться тому, что этот праздник менял даже грозного Тёмного Жреца…
Пир, устраиваемый Рыцарями в честь праздника, ужасал своей масштабностью. В этот день собирались люди со всех окрестных земель, созванные Рыцарями на праздник. Смех, разговоры, признания в любви сыпались со всех сторон, вино лилось рекой, радость можно было пощупать руками – настолько она была осязаема, разлита в воздухе сладкой патокой. В этот день было принято признаваться в любви, выказывать расположение, проводить с друзьями весь день. Каста воинов, неизменно присоединяющихся к ним, была почётными гостями.
Их встречали юные девушки, в расшитых цветами просторных одеждах, с подносамдевушки, в расшитых цветами просторных одеждах, с подносами на руках, усыпанные лучами солнца и цветками деревьев. В этот день никто никогда не нападал, все были слишком увлечены атмосферой восторга, начинающейся с цветением. На день каждый прожженный, закалённый воин мог почувствовать себя лёгким и свободным.
У Рыцарей было много традиций, связанных с Днём Цветения Деревьев. Одно из поверий же было в том, что если ты поймаешь первый лепесток, сорвавшийся с дерева, то будущий год будет удачливым и счастливым. Маленький Тамплиер в ожидании стоял под деревом с лиловатыми цветами, терпеливо ожидая первого лепестка. Ему просто из принципа хотелось добыть его, и не только ради удачи, но и чтобы доказать одному мрачноватому другу, что в жизни есть место чуду.
Порыв ветерка, и большой лиловый лепесток, величаво покачиваясь в воздухе, медленно начал планировать вниз. Тамплиер напружинился, выжидая, и прыгнул…
Мимо! Лепесток качнулся в сторону, и под налётом ветра улетел влево. Тамплиер с воинственным возгласом рванул туда же…
Миг – взмах – и лепесток пойман ловкой ладонью.
На Тамплиера со скрытой улыбкой, скачущей в глаза искрами, смотрел Тёмный Жрец, тогда ещё бывший всего лишь хмуроватым мальчишкой, сжимая свою лиловую добычу между двух пальцев. Звонкий смех двух детей взлетел над лесом, пойманный резвящимся ветром…