ДЕСЯТЬ ЛЕТ И ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ

Дёниц Карл

В свете общей промышленной ситуации флот не может ожидать притока рабочей силы извне, поэтому должен максимально эффективно использовать ту, которой располагает. Поэтому доковые рабочие должны быть использованы на строительстве и ремонте только тех кораблей, которые незаменимы для дальнейшего ведения войны.

Принимая во внимание острую необходимость в техническом персонале для подводного флота, командование подводного флота считает, что вопрос организации ремонта линкоров и крейсеров, а также постройки и ремонта эсминцев пересмотреть с учетом изложенного выше. Иными словами: действительно ли эти корабли так уж необходимы для дальнейшего ведения войны?

Мы противостоим

двум величайшим в мире морским державам, имеющим несомненное преимущество в Атлантике, на решающем театре военных действий на море. Удары, нанесенные нашими военными кораблями на этом театре, были несомненно нужными и важными и явились примером большого мужества наших моряков. Но сегодня, после получения Великобританией помощи Соединенных Штатов, время таких подвигов миновало, а результаты, которые могут быть достигнуты, несопоставимы с риском. Очень скоро в результате контрмер противника наши надводные корабли окажутся в положении, когда будут вынуждены прекратить атаки на морские коммуникации противника, ограничившись функцией самозащиты от превосходящих сил врага.

Только подводные лодки могут оставаться длительное время в морских районах, где господствует противник, поскольку только они могут продолжать операции, не подвергаясь при этом риску вступить в бой с превосходящими силами врага. Увеличение числа вражеских линкоров и крейсеров в районах операций не представляет особой опасности для наших подводных лодок, а, наоборот, приветствуется как дополнительные цели, которые мы всегда ищем.

По этим причинам командование подводного флота придерживается вполне обоснованного мнения, что линкоры и крейсера не являются необходимыми для продолжения войны в Атлантике. Если же учесть, что они также непригодны и для других целей, таких, к примеру, как захват и оккупация групп островов, можно прийти к вполне логичному выводу, что этот флот больше не является важным для продолжения войны вообще. А если так, то крайне необходимый подводному флоту обслуживающий и ремонтный персонал не должен терять время на ремонте крейсеров и линкоров».

Должен признать, что в этом документе я от имени подводного флота замахнулся на многое. Но я чувствовал, что иначе поступить нельзя. Правда, реакции я так и не дождался. Могу только предположить, что он как-то все же повлиял на главнокомандующего, когда он решал вопрос о распределении обслуживающего и ремонтного персонала. Намного позже, в 1943 году, уже став главнокомандующим, я сам требовал от Гитлера сохранения больших кораблей и выделения для них необходимых ремонтных мощностей. Но к тому времени ситуация изменилась. Я знал, что могу рассчитывать на получение от правительства всех средств, необходимых для постройки и ремонта подводных лодок. Что же касается технического обслуживания и ремонта, конкуренции между подлодками и надводными кораблями больше не существовало. Но в 1941 году, командуя подводным флотом, я не мог действовать иначе.

Черчилль тоже придавал большее значение операциям подводных лодок, чем действиям больших кораблей. В своих мемуарах, кратко описав проблемы, которые создали для Великобритании действия наших крупных военных кораблей, он весьма подробно остановился на операциях подводного флота и для начала отметил: «К этим проблемам добавилась очень серьезная опасность. Единственное, что меня действительно пугало во время войны, это немецкий подводный флот» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 2. С. 529).

Здесь я бы хотел кратко остановиться на трагедии «Бисмарка» и попытках подводного флота помочь злосчастному линкору. 8 апреля 1941 года, когда подготовка к дерзкой операции близилась к завершению, я встретил в Париже адмирала Лютьенса.

Я хорошо знал и высоко ценил этого незаурядного во всех отношениях человека. Мы с ним в одно и то же время командовали крейсерами: я – «Эмде-ном», а он – «Карлсруе». После окончания походов мы провели длительное время в испанском порту Виго, а затем вместе вернулись в Германию. В предвоенные годы, когда я командовал субмаринами, Лютьенс командовал торпедными катерами. Мы часто встречались и на многие вещи смотрели одинаково. На встрече в Париже мы договорились о следующем:

1. Подводные лодки будут находиться на обычных позициях.

2. Если, в то время когда надводные корабли будут в море, возникнет возможность совместных действий с подводными лодками, следует предпринять максимальные усилия, чтобы ее использовать. Для этой цели на «Бисмарк» будет назначен опытный офицер-подводник.

3. Лютьенс будет постоянно информироваться о местонахождении подводных лодок и намерениях командования подводного флота на длинных волнах, используемых подлодками.

21 мая 1941 года, после того как «Бисмарк» и «Принц Эйген» прорвались через Датский пролив, разделяющий Гренландию и Исландию, «Бисмарком» был потоплен британский крейсер «Худ». Несмотря на повреждения, полученные «Бисмарком», оба корабля проследовали дальше в Атлантику. В нескольких сотнях милях от них находилась группа подводных лодок. 24 мая 1941 года я записал в своем военном дневнике:

«Рассмотрев вопрос, нужно ли направить эти подлодки на поддержку «Бисмарка», я пришел к выводу, что прежде всего необходимо дождаться, когда станут известны намерения адмирала Лютьенса. В телефонном разговоре с командующим группой ВМС «Запад» адмиралом Заальватхером, которому была поручена поддержка «Бисмарка», я сказал, что распорядился прекратить все операции против торгового судоходства. Подводные лодки ожидают приказа. Адмирал ответил, что даст мне знать, какие необходимо предпринять действия, как только получит известия от адмирала Лютьенса».

В тот же день Лютьенс сообщил, что все имеющиеся подводные лодки должны быть сконцентрированы в районе, примыкающем к южной оконечности Гренландии. Он надеялся, что сможет завести преследующие его английские корабли прямо в засаду. Я расположил 7 подлодок в выбранной им позиции. Но прежде чем немецкие корабли достигли этого района, они совершенно неожиданно сначала повернули на юг, затем на юго-восток и взяли курс в направлении бискайских портов. Причиной такого изменения планов, насколько нам известно, стала потеря топлива, явившаяся следствием пробоины в носовой части корабля.

В соответствии с инструкциями, полученными от адмирала Заальватхера, все подводные лодки, находившиеся в Бискайском заливе, выстроились в цепь, которую «Бисмарк», направляясь в один из атлантических портов, непременно должен был пересечь. Из занявших позиции подлодок две – «U-556» и «U-98» – возвращались на базу из боевого похода и не имели торпед. Тем не менее они могли оказаться полезными для разведки. Третья лодка – «U-74» – тоже направлялась на базу, получив серьезные повреждения при атаке глубинными бомбами. Однако ее командир, понимая серьезность ситуации, сообщил по собственной инициативе, что может присоединиться к группе подлодок вблизи Бискайского побережья на следующее утро. Было решено использовать и эту подводную лодку в разведывательных целях. Капризы судьбы предсказать невозможно. Никто не знает, что ей придет в голову в следующий раз. В тот день ей было угодно, чтобы британские корабли вышли как раз на одну из трех лодок, не имевших торпед. Это была «U-556», которой командовал блестящий капитан Вольфгарт. Вот какая запись появилась в его корабельном журнале.