Десять секретов счастья

Джексон Адам Дж.

— Мне кажется, я считал, что он отправил меня в интернат, потому что не любил меня и не хотел возиться со мной. Доктор Джекобсон на мгновение замолчал и посмотрел в окно.

— Я прожил с этим гневом больше пятнадцати лет, — сказал он и добавил, понизив голос: — Очень трудно быть счастливым, когда в тебе столько злости и обиды.

Однажды, когда я улетал на конференцию и был в аэропорту, из громкоговорителя раздалось: "Доктора Джекобсона просят подойти к справочной". Я отправился туда, и мне вручили срочное сообщение — у отца случился сердечный приступ, и он находился в отделении интенсивной терапии в городской больнице. Я сел и в полном замешательстве перечитал

это сообщение, не зная, что мне делать. К тому времени мы с ним не разговаривали уже в течение пяти лет.

Я скомкал этот лист бумаги и собирался бросить его в урну, как вдруг какой-то человек спросил, свободно ли место рядом со мной. Я поднял глаза и увидел его… маленького старого китайца. Он присел и немедленно заговорил со мной. Он направлялся к своему другу, который потерял ногу в аварии. Машина сбила его, когда он переходил улицу на зеленый свет, и полностью раздробила ему правую ногу. Он выжил просто чудом. Китаец добавил, что водитель той машины очень спешил и просто не заметил, что кто-то переходит дорогу. "Ненавижу таких типов", — сказал я, но сидящий рядом китаец посмотрел на меня с ужасом. "Неужели можно ненавидеть человека лишь за то, что он совершил ошибку? — спросил он. — За свою жизнь все мы не один раз ошибаемся. Если вы будете ненавидеть каждого, кто делает ошибки, закончится тем, что вы начнете ненавидеть всех… в том числе и самого себя".

Потом он повернулся ко мне, улыбнулся, заглянул мне прямо в глаза и сказал: "В моей стране есть одна поговорка: "Если не простишь, не будешь счастлив"".

"Простить не всегда легко, — возразил я. — Все зависит от того, насколько серьезна ошибка".

"Если все действительно так, — ответил он, — то рай — довольно безлюдное место".

Мы поговорили еще несколько минут, и он упомянул о законах жизни и секретах Истинного Счастья. Я никогда раньше не слышал о подобных вещах, и при его словах нечто во мне словно перевернулось. Несколько минут спустя старик оставил меня в тех же обстоятельствах, в каких мы познакомились, — я сидел, уставившись на измятую бумажку в руке. Но теперь я знал, что хочу сделать.

Я сдал билет и отправился в больницу, чтобы проведать отца. Он лежал на кровати, весь опутанный трубками, а у изголовья стоял прибор, следящий за сердечной деятельностью. Я подошел к нему, присел на край кровати и сделал нечто такое, чего не случалось с самого детства… я взял его за руку. Он лежал совершенно неподвижно, он не мог даже говорить, и доктора были совсем не уверены в том, что он слышит. Я наклонился над ним и прошептал ему на ухо: "Папа, это я, Говард". И тогда произошло самое прекрасное из всего, что мне довелось испытать в жизни. По его щеке покатилась слеза, и, впервые за много-много лет, я разрыдался. Это был миг прощения и расставания с прошлым.

В течение следующих двух недель я ежедневно приходил к нему, и, хотя глаза отца оставались закрытыми, веки его слегка вздрагивали, когда я брал его за руку, и он крепко сжимал мою ладонь. Наконец в один прекрасный день произошло то чудо, о котором я молился все это время. Я пришел в больницу и увидел его в полном сознании, с чашкой чая в руках.

Мы обнялись — а последний раз подобное случалось, когда я был совсем маленьким. И мы заговорили. В тот вечер мы сказали друг другу больше, чем за все предшествующие пятнадцать лет. И лишь в тот день я узнал подробности автокатастрофы, в которой погибла мама, и того, почему я был отправлен в интернат против своей воли. Машина опрокинулась на покрытой тонким льдом дороге, ударилась той стороной, где находится дверь пассажира, и моя мать мгновенно погибла от удара.

Никто не был виноват, это был настоящий несчастный случай. И хотя в то время отец никогда не выдавал своих чувств, он был совершенно опустошен. Даже в тот вечер, когда он рассказывал об этом, на его глаза навернулись слезы. Они с мамой были друзьями с самого детства. А я никогда даже не задумывался о той боли, через которую довелось пройти ему, — я думал только о себе. У него была высокооплачиваемая работа, но она была связана с частыми поездками по Америке и на Дальний Восток, так что он решил, что я буду чувствовать себя лучше и получу более серьезное образование, если буду учиться в интернате.

Говорят, что время исцеляет раны, но это не так. Гнев и горечь действительно обычно слабеют с годами, но, если мы не готовь: прощать, они никогда не покинут нашу душу. Нет, ключ к умению прощать заключается не в годах — он кроется в понимании. У индейцев племени сиу есть чудесная молитва:

О Великий Дух, огради меня от высказывания

суждений и обвинений по отношению к человеку,

пока я не проходил в его мокасинах две недели.

— Мы часто обвиняем других, но никогда не можем быть полностью уверены в том, что в тех же обстоятельствах повели бы себя как-то иначе. К примеру, я никогда не задумывался о том, что пережил мой отец после смерти матери, или о том, почему он так настаивал на моем отъезде в школу-интернат. Я предпочитал смотреть на все это со своей собственной точки зрения. Подсознательно я считал, что причиной того, что отец отдает меня в интернат, является его нелюбовь ко мне. Но он думал, что это лучший выход. Он тоже потерял мою маму, которую любил с самого детства, он не знал, как позаботиться обо мне, да и не смог бы делать это из-за своей работы.

Молодой человек задумался о собственной жизни. В ней было много людей, которые вызывали у него чувство обиды. Ему в голову немедленно пришли мысли о начальнике, который, казалось, просто изводил его, и близком друге, занявшем деньги еще год назад и все еще не вернувшем долг. Он вдруг подумал, что никогда не пытался оценить ситуацию с их точек зрения.

— Я могу понять, что можно простить что-то, в чем не было злого умысла, но что, если человек осознанно причинил вам вред? Почему мы должны прощать это? — спросил молодой человек.

— А почему нет?

— Потому что существуют вещи, которых нельзя простить! — воскликнул молодой человек.

— Не думаю, — сказал доктор Джекобсон. — Возьмем, к примеру, тех, кто насилует детей. Вряд ли можно вообразить себе более гнусное и отвратительное преступление, правда?

Молодой человек кивнул.

— И все же, известно ли вам, что более 95 процентов всех тех преступников, которые насиловали детей, подвергались насилию, когда сам и были детьми? Можете ли вы быть уверены, что если бы сами пострадали подобным образом, то не совершили бы такого же преступления?

Молодой человек покачал головой.

— Думаю, нет, и все же подобное очень нелегко простить…

— Никто не говорит, что это легко. Вы ведь знаете, как говорят: "Ошибаться — человеческое; прощать — божественное!" И все же попытки встать на точку зрения другого человека очень помогают. Подумайте, что происходит, если вы не можете кого-то простить? Кто от этого страдает? У кого появляется язва желудка и поднимается давление? У вас!

— Вряд ли, если не вы начали первым. Даже в Библии говорится: "Око за око и зуб за зуб". Разве возмездие не приносит душевного успокоения?