Десять сигм и другие невероятные истории
Шрифт:
Закончив ужин и видя, что дело близится к ночи, мы принимаемся за оставшиеся дела — костер, если удастся его разжечь, и туалет. Мы с Мануэлем возимся с очагом, передвигая камни, ломая ветки и складывая пирамидку из дров. Я понимаю, что сегодня ветер слишком силен и костра нам не разжечь. Открытая площадка — отличное место для палатки, только вот ложбина насквозь продувается ветром. Веревочные растяжки гудят.
Ветер доносит до нас запах страха и детские феромоны, и поначалу мне кажется, что кто-то из нас попал в беду. Потом мы понимаем, что это чужой
И бросаюсь на помощь, кто бы ни был тот человек, и улавливаю посланное мне вдогонку предостережение, но не обращаю на него внимания. Теперь нужно торопиться. Иногда мне кажется, что мы излишне осторожничаем, тратим чересчур много времени на размышления и достижение консенсуса. Хотя, наверное, не стоит делиться этими мыслями с остальными.
Это девушка из кластера Хейгара Джулиана, одна. Я не знаю имени девушки, которая бежит по морозу с непокрытой головой, откинув капюшон куртки. Она не замечает меня, я ловлю ее в объятия и останавливаю. Охваченная ужасом, в темноте ночи она могла промчаться мимо или даже свалиться с утеса.
У девушки чужой запах. Я накрываю ее голову капюшоном. Голова — главный теплоотвод тела, и ее нужно держать в тепле. Руки тоже. Может, именно поэтому инструкторы выбрали для нашего последнего испытания горы; органы, связывающие нас в кластер, на холоде практически бесполезны.
— В чем дело? Что случилось? — спрашиваю я.
Она тяжело дышит, распространяя волны страха — и все. Я не знаю, чем вызван ее страх, одиночеством или каким-то происшествием. Джулиан — очень дружный кластер. Они редко разлучаются.
Наступила ночь. Я больше не вижу ни костра О'Тула, ни ледяной пещеры Джулиана. Это настоящее чудо, что девушке удалось добраться до нас.
Я взваливаю ее на плечо и медленно бреду по сугробам к расчищенному месту у палатки. Она дрожит. Я не обращаю внимания на вопросы своего кластера. Теперь не до вопросов. Кванта раскрывает передо мной вход в палатку.
Из перчаток девушки сыплется снег. Я стягиваю перчатки с ее посиневших рук и надеваю на нее свои. Потом проверяю, нет ли снега в ботинках и куртке, вытряхиваю его. Теперь ко мне присоединяются остальные, и с их помощью я вспоминаю инструкцию по оказанию первой помощи.
Гипотермия.
Озноб, дезориентация, отсутствие реакции — все это признаки переохлаждения. Возможно, дезориентация отчасти связана с одиночеством.
Требуется госпитализация.
Один из нас бросает взгляд на трансивер в углу палатки. Воспользоваться им все равно что признать поражение.
— Где остальные? — спрашиваю я. Девушка даже не смотрит в мою сторону.
Я беру веревку из сверхпрочного шелка и начинаю наматывать поверх куртки. Нет.
— Кто-то
Теперь нам нельзя разделяться.
Я ощущаю призыв остаться и объединиться для консенсуса. Дождаться спасения.
— Согрейте ее. Соберитесь вокруг. Только не слишком быстро.
Я расстегиваю клапан палатки, потом застегиваю его за собой, но Кванта успевает выскользнуть наружу.
— Будь осторожен. Уже пошел снег.
Она берет один конец веревки и привязывает к карабину палатки. Узел туго затягивается.
— Хорошо.
Ветер швыряет снег мне прямо в лицо — как холодные иглы. Я сгибаюсь, пытаясь отыскать следы Джулиана, ведущие от их лагеря к нашему. Их уже начало заметать снегом. Сквозь бегущие по небу серые облака пробивается свет луны, и склон горы кажется серым. Я иду по снегу, сосредоточившись и пытаясь забыть о том, что оставил свой кластер. Но все равно считаю шаги, отмеряя разделяющее нас расстояние.
Приходится открывать лицо, чтобы не потерять след, и ветер студит носовые ходы. Холод похож на головную боль. Никаких запахов, никаких следов Хейгара Джулиана.
Девушка прошла по сланцевой осыпи. Ее следы обрываются у груд острых камней. Я останавливаюсь, понимая, что лагерь Джулиана где-то рядом; когда я подглядывал за ними, нас разделяло не больше трехсот метров.
Поворачиваюсь спиной к ветру и на секунду прячу лицо, но снег все равно попадает в глаза. Метель усиливается. Я замираю, чтобы сохранить в памяти эти ощущения — холодные иглы снега, свист ветра.
С трудом пробираюсь среди обломков сланца, поскальзываюсь, падаю на одно колено. Осыпь упирается в реку из серого снега. Что-то я не помню ее. Потом до меня доходит — снег появился тут недавно. Снежный козырек наверху обрушился, и лавина накрыла лагерь Хейгара Джулиана.
Я стою неподвижно, не обращая внимания на холод.
Потом ступаю на снег, и он хрустит у меня под ногами. Час назад здесь была открытая площадка, а теперь склон засыпан слоем снега и камней. Я поднимаю голову и смотрю на гору, пытаясь понять, не сойдет ли еще одна лавина, но вершина скрыта в вихре снега.
Карабкаюсь по склону снежного холма. Метрах в десяти от края натыкаюсь на кусок ткани, наполовину засыпанный снегом, тяну за него. Ткань уходит слишком глубоко, и вытащить ее у меня не хватает сил.
— Джулиан! — Хлопья снега заглушают мой голос. Я еще раз окликаю одноклассника.
Ответа нет. Хотя я все равно ничего не смог бы услышать — разве что мне будут кричать на ухо.
Вытаскиваю руки из карманов, надеясь уловить хоть какой-нибудь запах сенсорными подушечками на ладонях. Ничего, кроме колючего холода. Я окружен белым ледяным коконом. Изолирован от остальных и одинок, как девушка из кластера Джулиана, добравшаяся до нашего лагеря.
Поворачиваю назад. Чтобы найти тела Джулиана, нужны лопаты и много людей. Я не сомневаюсь, что все они погибли. За исключением одного.