Десять сладких свиданий
Шрифт:
Пусть он поймет, что она всегда готова ему помочь. Она выяснит, что с ним на самом деле происходит, нравится ему это или нет. Софи не оставит Брэнда в покое.
Поднявшись на цыпочки, она коснулась губами его рта.
Брэнд отстранился от нее, но Софи знала, что он понял мотив ее поступка. Тем не менее он настороженно взглянул на нее.
– С какой стати? – проворчал Брэнд.
– За нами наблюдала миссис Флекенспек.
Он повернулся и оглядел широкую площадку, где парковались все, кто приезжал
– Я не вижу миссис Флекенспек. Что стало с правилом номер шестьсот: никаких проявлений чувств на людях?
– Не было никакого шестисотого правила! – вознегодовала Софи.
– Не будет ни одного правила, если ты начнешь их нарушать, – бросил Брэнд. Сейчас он был совершенно не похож на того парня, который когда-то носился на мотоцикле по сонным улочкам Шугар-Мейпл-Гроув, рискуя свернуть себе шею, а недавно привез ей на работу душистый горошек, гонялся за Софи с банкой, полной червей, и прыгал с утеса, желая произвести на нее впечатление.
И тут до нее стало доходить: Брэнд считает, что только он может нарушать правила и устраивать переполох.
– Ладно, – сказал он, избегая смотреть на Софи. – Думаю, наша миссия здесь окончена. Поехали.
Софи и представить не могла, что ее разочарует поездка домой. Брэнд гнал джип с такой скоростью, будто хотел поскорее от нее отделаться.
Как давно он перестал доверять людям? Да и доверял ли вообще кому-нибудь?
Боже правый! Софи поняла, что по-прежнему влюблена в Брэнда Шеридана.
Ее любовь к Брэнду совсем не походила на чувство, которое она испытывала к Греггу. И эта любовь способна снова разрушить ей жизнь.
Улегшись ночью в постель, Брэнд по-прежнему ощущал на губах свежесть чистых вод у Голубого утеса и сладость зовущего поцелуя Софи.
Может быть, ему тоже стоит установить кое-какие правила? Например, запрет на поцелуи.
В душе Брэнда пробудилось жгучее и щемящее чувство, страстное желание приткнуть уставшую голову в каком-нибудь тихом и безопасном месте. Софи, и только Софи, невзирая на ее ставшее прозрачным бикини, заставляла Брэнда страдать.
Он провел в милом сонном городке Шугар-Мейпл-Гроув неделю и с потрясением констатировал, что ему еще ни разу не было скучно. Брэнд медленно успокаивался и расслаблялся после длительного нечеловеческого напряжения.
Так было до тех пор, пока парень у запруды, неугомонный сорвиголова – копия молодого Брэнда, – не швырнул его в прежний мир. Теперь Брэнд задавался вопросом: зачем молодые мужчины отчаянно стремятся оставить родные места?
«Подумай о чем-нибудь другом», – приказал он себе и выполнил собственный приказ.
И вспомнил, что его отца нет дома. Когда они с Софи приехали и Брэнд не обнаружил автомобиль доктора, Софи объяснила, что сегодня вечером Общество
– Значит, папа ведет достаточно активную жизнь. – Брэнд все больше радовался подобным обстоятельствам.
– О да, и она ему на пользу. – Софи отвела взгляд.
Брэнд, видя реакцию Софи, не мог не предполагать, что она знает о жизни его отца гораздо больше, но не желает рассказывать. Это стало очевидно в тот день, когда он спросил ее о пожаре. Софи тогда вроде бы запаниковала.
Ладно, он тоже не хочет рассказывать ей обо всем, хотя Софи настаивает на откровенности. Это происходит уже во второй раз. И во второй раз Брэнд ужасно хочет ей открыться.
На мгновение он подумал о ней не как о ребенке, нуждающемся в защите, а как о женщине, способной разделить с ним ношу. Но разве можно просить женщину о помощи?
Почему до того, как Софи попросила его рассказать о том, что он видел и сделал, Брэнд не ощущал всей тяжести своей судьбы?
«Синклер поступил верно», – подумал он, беря письма, отправленные Саре примерно шестьдесят пять лет назад.
Рядовой Синклер Хорснелл уже несколько месяцев был за границей. Его письма стали более редкими и гораздно менее откровенными. Изначальный восторг и любопытство уступили место едва заметному цинизму. Теперь он находился не в Ирландии, а на юге Франции. Было начало 1943 года.
«Моя любимая Сара, пожалуйста, не выпытывай у меня, чем я занимаюсь. По большей части это не приносит радости. И если честно, я не желаю тебе рассказывать.
С любовью, Синклер».
Но последняя фраза, казалось, была написана по принуждению.
Брэнд отложил письма, не решившись читать далее.
И тем не менее он ощущал единение с Синклером и Сарой, несмотря на разделявшие их десятилетия. Он продолжал думать о них, даже выключив свет.
Синклер менялся. Отправляясь на войну, он никогда не написал бы Саре так резко: «Не выпытывай у меня». Синклер стал суровее, и это отчетливо просматривалось в его последних четырех-пяти письмах. Брэнд не считал, что такие перемены окажутся добрым предзнаменованием для милой изящной Сары.
Когда Брэнд гнался за Софи на велосипеде, ощущая порывы ветра, скорость и удивительное желание обогнать ее, он впервые за долгие-долгие годы почувствовал себя прежним мальчишкой. Тем мальчишкой, черты которого все яснее вырисовывались с каждой секундой, проведенной в Шугар-Мейпл-Гроув, рядом с Софи.
И подобно Саре, Софи будет разочарована, если понадеется, что прежний Брэнд Шеридан полностью возродится к жизни.
Возможно, в следующий раз, когда она захочет узнать, что он видел и сделал, Брэнд ответит ей в стиле Синклера: «Не выпытывай у меня».