Десять свиданий с недотрогой, или Сам напросился!

Мармеладова Соня

Поднявшийся с пола Соболев демонстративно прочистил ухо. Девчонки благоразумно помалкивали. С Савченко лучше не ссориться: она может и хорошая актриса, а вот как человек г… так себе, с гнильцой. Подставить может, обвинить незаслуженно, случайно пихнуть со сцены, испортить сценический костюм, для неё это пустяк. И не стоит пытаться воззвать к совести, её просто нет.

Савченко с первого курса во всеуслышание объявила, что станет всемирно-известной звездой, на которую будут молиться лучшие режиссёры Голливуда и с того дня упорно пёрла напролом

к своей цели. Боже упаси встать у неё на пути. Размажет.

– Может, поищешь допы по вокалу? – поинтересовалась флегматично я, подняв на блондинку равнодушный взгляд. Мне бы молчать, но… сколько можно терпеть незаслуженные претензии в свой адрес?

– А недотрога права, – оскалился Соболев, ловко запрыгивая на сцену.

Просто поразительно насколько точно Соколов назвал моё негласное прозвище, хотя не знал о нём. Наверное, и правда, недотрога…

– А чего сама не играешь, раз такая умная? – вступилась Ирка Шурыгина, отрывая холодный надменный взгляд от сценария.

Я решила не отвечать. Собака лает, караван, как известно, идёт. Пускай тявкает.

– Девочки… – устало вздохнула преподавательница, потирая переносицу под оправой очков. – Роли уже определены, дата назначена… Мы ставим мюзикл по русским народным сказкам, а это непросто. Соберитесь.

– Я хочу петь сама, – упрямо поджимая губы, обиженно прошипела Савченко.

– А я хочу, чтобы Волгина не отсвечивала, – презрительно ухмыльнулась Шурыгина. А у самой и талант посредственный и внешность невзрачная. Бесится, что её на главные роли не берут, но на ком-то же нужно злобу срывать, не на лучшей же подружке. – Вот зачем, Ольга Андреевна, вы её в танец поставили и роль русалки дали?

– Да… – Лёшка явно хотел крепко высказаться, но мужественно стиснул зубы. – А русалка тебе чем не угодила?

– Не русалка, Волгина только, – язвительно поправила Ирка.

– Может, потому что я справлюсь с любой задачей? – поинтересовалась невозмутимо. – Не тебе бы «фи» выражать, четыре движения заучить не можешь.

– Ах ты… – Ирка сорвалась с места, сжимая тонкие пальчики в кулачки. Очень вспыльчивая натура. Я, правда, даже испугаться не успела.

– Ты бессмертная, что ли? – её остановила Стася, схватив чуть повыше локтя. Убрала телефон в карман бесформенной рубашки, длиной почти до колена, и хорошенько тряхнула одногруппницу. – Я уже предупреждала. Повторюсь: ещё раз сестру мою заденешь…

– Довольно! – строго оборвала преподавательница, топнув ногой. – Марш на сцену, и чтобы ни звука не по тексту. Иначе всех выгоню! Смотрите у меня, – обвела нас строгим взглядом и поспешила за кулисы, громко стуча каблуками.

После репетиции я хотела уйти незаметно, чтобы успеть подготовиться к уроку музыки с Робертом – моим восьмилетним подопечным, но Стася нагнала в дверях. Ну да, ей же не нужно переодеваться, она до самой премьеры ходит в чём хочет, игнорируя костюмы.

– Ясь, ну Ясь, – хитро протянула лисица, повиснув на моём плече.

– Шапку надень, – огрызнулась,

выходя на улицу. Ветер швырнул в лицо осеннюю морось. Почти зимнюю, но снега всё не было, впрочем, у нас с погодой всегда творилось что-то странное. – И куртку застегни, как меленькая, – буркнула, заматываясь поглубже в красный шарф, только глаза виднелись.

– Ой, ну не будь занудой, – закатывая глаза, простонала Стася. Вжикнула молния… – Я заступилась за тебя сегодня, а ты так и не записалась в клуб. Обещала ведь, уже четыре дня прошло… – она смешно надула губы, что я не удержалась и усмехнулась.

Четыре дня… за эти четыре дня я видела Соколова чаще чем собственных родителей. Наваждение какое-то… То яблоко своё дурацкое сунет, то за косичку дёрнет, то помощь свою так настойчиво предлагает, что мне самой хочется ему помощь оказать. Медицинскую.

Мы вышли за ворота и повернули к остановке по проспекту Славы. Рядом, скрипя тормозами, остановилась чёрная тонированная иномарка. Я ни на шутку испугалась, даже вздрогнула, а вот Стася восторженно заверещала.

– Это же Соколов! Смотри-смотри, это он! – прижала пальчики ко рту и призывно замахала, улыбаясь от уха до уха. Ну что за глупыха? Мы же одногодки, так почему у меня чувство, что сестра года на три младше. А может, и четыре…

– Игнорируй его, – произнесла бесстрастно и ускорила шаг.

– Эй, недотрога, – насмешливо позвал казанова, свесив локоть на улицу в открытое окно. Ему ветер в салон не задувает, нет? – Садитесь, подвезу.

– Ясь! – взмолилась сестра, состроив жалобные глазки.

Я даже не рассматривала такой вариант и готова была идти на любые жертвы, только бы не садиться в машину этого избалованного мажора.

– Ты же хотела, чтобы я в клуб записалась. Вот и пойдём, – дёрнула сестру за руку и повела в обратном направлении, оставляя Соколова недоумённо смотреть нам вслед…

Странное дело, стоило мажору потеряться, Стася стала собой. Привычно хладнокровной, я бы даже сказала слегка надменной. Идёт, наушники в уши вставила, жвачку жуёт.

Недоверчиво покосилась и пихнула сестру в бок: та недовольно вынула наушник и уставилась на меня, мол, ну что ещё?

– А чего ты визжишь при виде Соколова?.. не глупая вроде.

Стася хмыкнула.

– Ну, он красивый.

– И это вся причина? – искренне удивилась я. Перекинула косичку на спину и поёжилась. Не любила холод. Холод и сырость. Грязь.

Сестра вытащила второй наушник и убрала их в беленький футляр.

– Ну я же не собираюсь с ним спать. Но позалипать на красавчиков никто ведь не запрещает, тем более, когда у нас в уневере их не так много, а в группе вообще три с половинной калеки, одни девки, – красноречиво фыркнула она, как будто я не понимаю простой истинны. – Ну что ты глазами хлопаешь? Соколов пользуется девчонками, почему нам нельзя попользоваться им? Прокатиться на крутой тачке, может, сводит в кафе и пусть его комплименты пустые, слушать их всё равно приятно.