Десять тысяч американских долларов
Шрифт:
— Полдень, дружище, — прошипел главарь так, что его слышали все. — Ваше время истекло.
Луис задрожал, из уголка старческого рта на подбородок потекла струйка слюны. Хотя Эдж ничего не почувствовал, он наморщил нос, представив запах, который исходил от Луиса. Эдж подумал о седельных сумках Эль Матадора, взвешивая свои шансы. Быстрый взгляд через плечо убедил его, что его шансы равны нулю.
— Гринго, — привлек его внимание Матадор. — Мне кажется, что ваш друг замерз по дороге. Он так дрожит… Солнечная ванна пошла бы ему
Эдж со вздохом спешился.
— Мигель, колышки.
Толстяк с серьгой в ухе порылся в сумке, извлек четыре металлических прутка и бросил их к ногам Эджа.
— Загорать в одежде не принято, — пробормотал Эль Матадор, разглядывая Луиса. — Раздевайтесь и ложитесь в таком виде…
Эль Матадор расставил ноги и поднял руки над головой.
— Эль Матадор… с мольбой проговорил Луис. Удар прикладом по голове был ему ответом. — Если вы не разденетесь, я сделаю это ножом. Но я тоже замерз, и моя рука может дрогнуть.
Наблюдая как Луис трясущимися пальцами расстегивает пуговицы, Эль Матадор рассмеялся. Тем временем Мигель взял лассо, отрезал четыре куска веревки по футу длиной и отправил их за прутками.
— Так вот чем вы собирались поразить наше воображение? — мягко спросил Эдж.
— В этом мире трудно изобрести что-то новое, сеньор, расхохотался Мигель.
Луис снял одежду. Жалкий и беззащитный стоял он под палящими лучами солнца.
— Ложитесь, — приказал главарь, и старик покорно опустился на землю, морщась от прикосновения раскаленных камней к коже.
— Теперь ты, гринго!
Эдж подобрал колышки, и каблуком вогнал их в неподатливый грунт. Затем обвязал веревки вокруг грязных, старческих, холодеющих от страха запястий и лодыжек Луиса. Бандиты повели лошадей под тень гигантских кактусов, и Эдж получил возможность сказать мексиканцу несколько слов.
— Сожалею, что должен делать это, — произнес он, стараясь не шевелить губами. На лице его не было и следа искренности.
На глазах старика появились слезы.
— Ничего я им не скажу, — ярость в его голосе заставила Эджа внимательно посмотреть на него. Слезы были проявлением бессильной злобы и ненависти, но в глазах застыла мрачная решимость.
Сейчас на его лице проступили черты, присущие ему в молодости — подлость, жестокость и агрессивность. Те качества, которыми наделены бандиты всех времен. За свою долгую жизнь он получил слишком много ударов, чтобы сохранить твердость духа, но в свой последний час, несмотря на отсутствие физических сил, в нем появилась решимость отомстить Эль Матадору, перехитрить его своей смертью.
— Луис… — мягко позвал Эдж.
— Сеньор?
— Эти десять тысяч существуют?
— Да, — выдохнул старик. — Сеньор, вы спасали мне жизнь, когда солдаты и бандиты хотели меня убить. И я скажу вам… Деньги находятся в Монтийо, меньше чем в десяти милях отсюда. Найти их сейчас нелегко, но кольцо послужит ключом…
Эдж посмотрел на средний палец
— Гринго, — сказал он, поведя мушкетоном в сторону, идите в тень, выпейте водички. Через час мы проверим, насколько благотворно повлияли солнечные лучи на нашего пожилого друга.
Губы старика уже запеклись на солнце. Но он не промолвил ни слова, а злобная усмешка показала, что решимость не оставила его. Лицо главаря потемнела, мушкетон в его руке дрогнул.
Эдж потащился в тень, где бандиты потягивали воду из фляжек. Своей воды у американца не было, но ни один из бандитов с ним не поделился.
Прошло около получаса. Бандиты молчали. Все они, кроме одного, не замечали Эджа, который внимательно следил за Луисом, терпящим невыносимые муки под лучами полуденного солнца. Он чувствовал интерес к своей персоне, который проявлял Торрес, но был к нему равнодушен, пока тот не заговорил:
— У меня давно не было возможности поработать ножом. Боюсь потерять мастерство из-за отсутствии практики.
Все оживились. Эль Матадор пристально посмотрел на американца и его лицо расплылось в фамильярной усмешке.
— Я не уверен, что американец в самом деле знает то, в чем пытается нас уверить. — Но мы должны сохранить ему жизнь, если он все-таки говорил правду. Старичок-то наш скоро изжарится насмерть.
— Весьма признателен за заботу о моем здоровье, доброжелательно произнес Эдж.
— С другой стороны, Торрес, вы правы, — продолжил Эль Матадор. — Вы непревзойденный мастер ножа и ваше искусство не должно ржаветь. — Копнув сапогом землю, он улыбнулся. — Вы можете кроить его сколько угодно, но он не должен умереть, иначе умрете вы. В Мексике есть и другие мастера ножа.
Эдж посмотрел на Торреса. Тот был уверен, что сможет превратить американца в кровавую тряпку без малейшего риска для себя. Бандит извлек кинжал с длинным лезвием.
— Как с оружием для меня? — спросил Эдж, кинув быстрый взгляд на Матадора.
— Не в наших правилах выделять оружие врагу, — буркнул тот. Бандиты рассмеялись, Торрес поднялся и, рисуясь, сделал выпад, хотя до противника было слишком далеко. Эдж вскочил.
— У него довольно острый нрав, — пробормотал он, когда лезвие со свистом распороло воздух.
— Вы попали в точку, сеньор, — гнусно рассмеялся Эль Матадор.
Глава 16
Джо раскачивался и делал самые неожиданные прыжки.
— Хах! — вырывалось у Торреса почти при каждом взмахе.
Сначала его лицо, обезображенное шрамом, выражало несомненное удовольствие. Неровные зубы и глаза блестели, как сталь его оружия. Но когда ни один его выпад не достиг цели, он осознал, с каким ловким соперником связался на этот раз. Он помрачнел.