Десять вечеров. Японские народные сказки
Шрифт:
— Накидку мне, наверно, дали надеть на сегодняшний вечер, а я завтра в нее наряжусь. Не треплите ее, псы, не украдите, воры! — и засунул накидку под веранду. Потом захотел он надеть шаровары, а что это такое, не знает. То на голову наденет, то на плечи накинет, бьется с ними, мучится, а никак не сладит. Наконец служанка помогла ему надеть шаровары. Хотела она надеть на него шапку, только смотрит: волосы у него полны пыли, грязи и вшей и так спутаны, точно за всю свою жизнь он ни разу гребня в руки не брал. Кое-как причесала она Таро Лежебоку и надела ему на голову шапку.
— Сюда, сюда, пожалуйте!
Таро Лежебока в своем родном краю Синано ходил только в храм по крутым скалистым дорогам. Как ступил он на ровные, гладкие, смазанные маслом половицы, так ноги у него поехали, словно по льду. Кое-как ввела его Надэсико в покои к своей госпоже и удалилась.
— Явился я по твоему зову, госпожа,— сказал он, поскользнулся и с размаху грянулся затылком о пол. И точно другого места не мог он выбрать! Свалился прямешенько на драгоценную цитру, носившую имя Тэхикимару [91] . Госпожа Дзидзю считала эту цитру бесценным сокровищем и пылинке не давала на нее сесть.
Увидев это, девушка воскликнула:
— О, несчастье! Моя любимая цитра! Как же мне быть теперь!
Слезы полились у нее из глаз, а щеки запылали, словно кленовые листья осенью.
В горе воскликнула она:
Цитра моя разбита! В чем я усладу найду? Порваны звонкие струны...Таро Лежебока, еще не успев подняться с пола, взглянул на девушку и, опечаленный до глубины души, сказал заключительные стихи танка:
Можешь меня приструнить. Я покорюсь смиренно.«Ах, какое нежное у него сердце! — снова подумала девушка.— Значит, он — моя судьба! Видно, крепка и нерасторжима была связь между нами в прежних рождениях. Не случайно он так крепко полюбил меня».
И повела с ним сладкие любовные речи.
Занялся рассвет. Хотел было Таро Лежебока уйти побыстрей, но девушка сказала ему:
— Нечего делать! Раз уж суждено было нам встретиться, то союз наш, верно, продлится не только в одной этой жизни, но и в будущих рождениях. Если ты вправду меня любишь, оставайся здесь. И хоть я только дворцовая прислужница, но ты ни в чем не будешь знать недостатка.
— Быть по-твоему,— сказал он и остался.
После этого госпожа Дзидзю вместе со своей служанкой стали ухаживать за ним днем и ночью, причесывать его и купать в горячей ванне. На седьмой день он стал подобен прекрасной жемчужине. С каждым новым днем красота его сияла все ярче, так что получил он прозвище «Несравненного красавца». Перед ним померкли все прославленные любезники двора. Никто из них не мог бы сравниться с Таро Лежебокой в искусстве слагать рэнга [*] и танка.
*
Рэнга —
Супруга его была женщина умная, она стала обучать мужа правилам этикета. Он быстро выучился с бесподобным изяществом носить нарядную накидку, ходить в длинных шароварах и надевать шапку на убранные в прическу волосы, затмевая своим видом любого вельможу императорского двора.
Услышал про это Будзэн-но ками и призвал его пред свои очи. Явился он на зов в парадном платье и чинно сел перед господином.
Поглядел на него господин.
— И в самом деле «несравненный красавец». Но как твое настоящее имя?
— Таро Лежебока,— ответил тот.
— Чудное имя! — воскликнул Будзэн-но ками и повелел именовать его «Саэмон Песня» за несравненное умение слагать песни.
Спустя сколько-то времени дошел слух об этом необыкновенном человеке до государева дворца. Государь приказал Саэмону Песне немедля явиться во дворец. Тот стал было отнекиваться. Не тут-то было! Пришлось ему сесть в экипаж с занавесками, украшенными каймою, и отправиться во дворец. Там провели его в церемониальный зал. Государь повелел ему:
— Поелику, говорят, ты весьма искушен в сложении стихов, то сочини две песни, приличные случаю.
Стояла ранняя весня. На цветущей сливе порхали соловьи. Слушая их пенье, Саэмон Песня сочинил вот какое стихотворение:
Всюду вокруг звенят Влажные от непролитых слез Соловьиные голоса. Брызжут сквозь ветки цветущих слив... Или это весенний дождь?Микадо спросил тогда:
— А в твоем родном краю как называют сливу?
Не успел Саэмон Песня услышать эти слова, как воскликнул:
Пускай по-другому зовут В деревне цветущую сливу, Лишь там она хороша, А то, что в столице цветет, Как и назвать, я не знаю...Микадо был тронут до глубины души.
— Кто твои предки? — спросил он.
— Не знаю. У меня именитых предков не было.
— Узнайте в Синано, так ли это,— повелел государь.
Правитель Синано справился в местных летописях, и что же оказалось!
Некогда в Синано был сослан принц по имени Нии-но тюдзё. Он приходился вторым сыном императору Ниммэй, который был пятьдесят третьим государем по счету со времени основания династии.
Принц этот очень печалился, что долгое время не было у него детей. Однажды отправился он на поклонение в храм Дзэнкодзи и попросил Будду даровать ему детей. Будда ниспослал ему сына, но когда ребенку было всего три года, лишился он обоих своих родителей. Потомки его смешались с сынами земли и стали людьми самого низкого звания. От них-то и происходил Таро Лежебока.