Десятая жертва (сборник)
Шрифт:
34. СЕНТ-ОСТАШ
После краткого совещания консьерж отеля рассказал все, что мне надо знать о местоположении Сент-Осташ. Фактически это оказалось за углом. Я вышел из отеля «Синь» и зашагал по рю Рамбюто мимо Форум де Алль к Сент-Осташ недалеко от Биржи. Когда-то этот огромный готический собор построили, соперничая с Нотр-Дам. Поднимаясь над мясными и рыбными лавками квартала, его парящие портики и розовые окна были хорошо видны в полной света парижской ночи. Когда я подошел, как раз наступила полночь. Я слышал бой гигантских уличных часов высотой четыре метра и весом больше тонны. Звук доносился из соседнего крытого перехода.
Через секунду после моего появления пришел Хуанито. Или, наверно,
– Ах, амиго, пойдем со мной, – воскликнул Хуанито и повел меня в Сент-Осташ.
Собор немного не дотягивал до пламенеющей готики, [55] хотя сводчатый неф с нависающим замковым камнем был высокий. Мимо придела Богоматери, гробницы Кольбера мы приближались к алтарю, одновременно совершая краткий обзор французской истории. Здесь проходил обряд крещения Ришелье, Мольера, мадам де Помпадур. Здесь Людовик XIV принял первое причастие, и здесь похоронили Лафонтена, Мирабо и уже упоминавшегося Мольера. [56]
55
Готическая архитектура пламенеющего стиля возникла во Франции в конце XIII – начале XIV в., отличается обилием декора.
56
Жан Батист Кольбер(1619–1683) – государственный деятель, финансист; Ришелье, Арман Жан дю Плесси(1585–1642) – кардинал, государственный деятель; Мольер, Жан Батист Поклен (1622–1673) – комедиограф; Помпадур, Жанна Антуанетта де Пуассон(1721–1764) – фаворитка короля Людовика XV; Жан де Лафонтен(1621–1695) – писатель, баснописец; Мирабо, Оноре Габриель Рикети (1749–1791) – деятель Великой французской революции.
– Куда мы идем? – прошептал я.
– Когда ты последний раз был на исповеди? – прошелестел в ответ Хуанито.
– Ого, я еврей, мы не делаем вещей такого рода, – пояснил я.
– Ну тогда это будет для тебя новый опыт. – Он подвел меня к исповедальной кабине. Я с отвращением разглядывал ее.
– В чем дело? – спросил я. У южноамериканцев иногда прорезывается странное чувство юмора.
– Входи, – сказал Хуанито, показывая на кабину. – Увидишь.
Мне это не понравилось, но черт с ним, я вошел внутрь. Штора загораживала вид на церковный зал. Наклонившись вперед, я обнаружил люк, его открывают, чтобы говорить со священником. Я отодвинул дверцу и открыл люк. С другой стороны донеслись шуршащие звуки, будто священник поправлял свою сутану, или что он там носит.
– Oui, mon fils? [57] – немного спустя проговорил мягкий голос.
Я нетерпеливо пожал плечами. Ситуация определенно выводила меня из себя. Огромная полутемная церковь, фантастические очертания, бесчисленные свечи, величественные скульптуры, аромат ладана и благочестия – все вместе моментально вызвало у меня нервное несварение желудка. Это явно не мой Париж. Но все же мне удалось на этой сцене восстановить некоторую часть здравомыслия, и я произнес обычным разговорным тоном:
57
Да, сын мой? (фр.)
– Привет, я Хоб Дракониан, кому имею удовольствие исповедываться?
– Мне сказали, что вы немного дурак, – проворчал совсем несвященнический голос по другую сторону перегородки.
– Но все же не такой дурак, чтобы назначать встречу в исповедальной
– Разговаривая с вами, я должен оставаться невидимым, – сообщил голос. – Это место мне кажется самым безопасным из всех, какие я мог за короткое время придумать. И его преимущество в том, что оно рядом с вашим отелем.
– Да, рукой подать, – согласился я. – Конечно, вы могли бы прийти ко мне в номер, я бы поставил несколько бутылок вина, и мы бы обо всем переговорили в цивилизованной манере. Я полагаю, это место безопасно до тех пор, пока священник не заинтересовался, во что мы играем в его кабине.
– Священник в Маракеше, он в отпуске, – возразил голос. – По-вашему, мы не умеем устраивать такие дела?
– Не знаю. А кто вы?
– Вам нет необходимости этого знать.
– Вы правы, – согласился я. – Но у меня также нет необходимости быть здесь. – Я встал. – Если вы захотите продолжить разговор, то найдете меня в «Пье дю Кошон», это рядом. И, наверно, я закажу гратинэ.
– Не так быстро, – зашипел предполагаемый эрзац-священник. – Сколько вы заплатите за информацию об Алексе?
Я снова сел. Наконец мы вернулись к реальности.
– Я должен сначала услышать информацию, потом буду судить, сколько она стоит.
– Моя информация потребует минимальной платы в пятьсот американских долларов, если вы решите, что она ценная. Это подходит?
– Да, – согласился я, – но только если ценная.
– Можете вы дать мне сейчас сто долларов, чтобы показать свои добрые намерения?
– Не будьте смешным, – фыркнул я.
– Ладно. Идите за мной.
35. ЭСТЕБАН
Мы вышли из Сент-Осташ, фальшивый священник и я, и промаршировали по рю де ля Трюандери и затем по рю Сен-Дени. Снэк-бары, бутики, секс-шопы, кафе – все работало в полную силу. Я покосился на своего компаньона. Высокий, с желтовато-зеленым цветом лица, хищными глазами и усами Панчо Вилья. [58] То, что я принял за сутану, оказалось пончо.
58
Панчо Вилья, настоящее имя Доротео Аранго(1877–1923) – участник мексиканской революции 1910–1917 годов.
– У вас есть имя? – спросил я. – Или к вам можно обращаться как к фальшивому священнику?
– Зовите меня Ишмаэль, – ответил он. – Нет, впрочем, не зовите меня Ишмаэль, это только нервный рефлекс от литературных курсов в Новой школе в Нью-Йорке, на которые я ходил в прошлом году.
– Это были хорошие курсы? – проговорил я, считая, что надо что-то сказать.
– Мне, в частности, нравилась грудастая молоденькая еврейская девушка, которая их посещала, – признался он. – Что же касается остального, то я буду счастлив, когда наконец перестану думать о белых китах по имени Моби Дик. [59] Вы можете звать меня Эстебан.
59
«Моби Дик«– роман американского классика Германа Мелвилла (1819–1891). Белый кит, Моби Дик, символизирует рок, от которого никому не уйти.
Мы еще немного прошли в приятном молчании.
– Куда вы меня ведете? – наконец спросил я.
Мы как раз подходили к тенистым аллеям, окружающим фонтан Непорочных. Это место связано с плохими воспоминаниями. Во время осады Парижа Генрихом Наваррским в 1590 году мертвые покидали кладбище, расположенное в этом районе, и, как рассказывают, танцевали на улицах. Сейчас днем это туристская достопримечательность, а ночью место, где заключаются подпольные соглашения и небольшие контрабандные сделки.