Десятая жертва (сборник)

Шекли Роберт

– Да идите хоть к черту, если вам угодно! Вот что бывает, когда иностранцам позволяют владеть собственностью в твоей родной стране!

– Ну, в таком случае как насчет выпить? – предложил Найджел.

– Без меня, – сказал Новарро. – У меня до черта бумажной работы. Но, может, завтра пообедаем вместе?

– Пошли в «Са-Пунта»! – предложил Найджел. Это был лучший ресторан в Санта-Эюлалиа. – Я угощаю.

– Надеюсь, – хмыкнул Новарро и направился к ожидающей его полицейской машине.

– Ну, старик, а как ты насчет выпить? – поинтересовался Найджел.

– «Эль

Кабальо Негро», должно быть, еще открыта, – сказал Хоб. – Как ты думаешь, «Кровавая Мэри» сумеет отбить вкус «сомы» у меня во рту?

– Со временем, – ответил Найджел.

Они сели в одно из такси – эти черно-белые стервятники вечно слетаются туда, где пахнет поживой, – и в дружеском молчании доехали до Санта-Эюлалиа и присоединились к веселой и шумной толпе в «Эль Кабальо Негро».

– Ну что, старик, – сказал Найджел после второй рюмки, – не так уж плохо вышло, а?

– Для тебя, – ответил Хоб. – Ты, должно быть, и в самом деле неплохо нажился на заказе Арранке.

Найджел только небрежно махнул рукой.

– А, я не о том! Я о той работе, которую раздобыл для агентства.

– О какой еще работе? – удивился Хоб.

– Как! Разве Жан-Клод тебе не сказал?

– Он наговорил мне кучу таинственной ерунды.

– Ну как же! Мы, то есть наше агентство, являемся единственными посредниками по продаже довольно крупной партии произведений искусства с Сан-Исидро.

– Это и есть то дело, которое хотел уладить Сантос?

– Конечно! Эта авантюра с Арранке – так, небольшая халтурка.

Хоб уставился на своего сотрудника. Его обуревали самые дикие предположения, но среди них явственно маячили крупные суммы денег. И тут к ним подошел Сэнди, хозяин заведения, с клочком бумаги в руках.

– Хоб, тут тебе телеграмма пришла, вчера еще. А может, и позавчера.

Хоб взял телеграмму и прочел: «Груз принят в Шербуре. Пока без проблем. Жду дальнейших инструкций». Телеграмма была от Жан-Клода.

– По-моему, тебе следует кое-что объяснить, – сказал Хоб.

– Конечно! Но не думаешь ли ты, что для начала нам стоит заняться приготовлениями к отъезду? Нельзя же бросать груз стоимостью в десять-двадцать миллионов фунтов гнить на складе в Шербуре!

– Двадцать миллионов фунтов?!

– Ну, может, я малость преувеличил. Эти безделушки должны пойти за хорошие деньги в Париже и Брюсселе. А десять процентов – наши. Но я ведь снова остался без подарка для мамы!

Телеграмма Жан-Клода окончательно перебила вкус «сомы» во рту у Хоба, заменив его сладким привкусом грядущих барышей.

Глава 14

Обедая с Фошоном в Париже месяц спустя, Хоб, разумеется, не стал упоминать о сокровищах с Сан-Исидро. Но все остальное он инспектору рассказал.

– Значит, тем все и закончилось? – спросил Фошон, сидя с Хобом на улице за столиком на двоих у ресторана «Де Маго».

– Ну, не совсем, – ответил Хоб. – Можно сказать, что тот момент, когда лейтенант Новарро нас спас, был кульминацией действия. Но после этого случилось кое-что еще.

– А ваш приятель Новарро меня прямо-таки удивил, – заметил Фошон. – Взять на себя такую

ответственность…

– Au contraire, [132] – возразил Хоб. – Он просто выполнял приказ своего начальника, полковника Санчеса. Санчес был – и остается по сей день – старшим офицером гражданской гвардии на острове. И все преступные группы, принимавшие участие в этом действе, неплохо ему заплатили. Так что, если бы он арестовал в отеле кого-то из торговцев «сомой», наружу выплыла бы его собственная неблаговидная роль. Чиновники в Мадриде, конечно, получили свой кус пирога, но в этом случае им ничего не оставалось бы, как бросить его волкам в качестве отступного.

132

Напротив (франц.).

– «Бросить волкам в качестве отступного»… – задумчиво повторил Фошон. – Это американское выражение?

– Американское, – кивнул Хоб. – Я его сам только что сочинил к случаю.

– А полковник Санчес действительно был в Мадриде?

– Да нет, конечно! Он был в казармах гражданской гвардии. Но когда полковник услышал, что происходит, он приказал Рамону сообщить всем, что его нет, и действовать по собственному усмотрению.

Фошон покачал головой.

– Во Франции такое было бы невозможно!

– Еще как возможно! – возразил Хоб. – У французской полиции те же замашки, что и у испанской. Либо смотреть на что-то сквозь пальцы, либо, наоборот, вмешаться чересчур энергично и наломать дров.

– Может, вы и правы, – согласился Фошон. – А что, в Америке не так?

– Полагаю, так везде, – сказал Хоб.

– Ну, так и как же разрешилось все дело?

– Да как обычно. Полдесятка человек были убиты в той перестрелке в отеле. Еще с десяток или около того получили ранения. Оставшиеся помирились и переделили территорию. Все вышло тем проще, что Аннабель отказалась от права быть верховной жрицей.

– А Арранке? И Сильверио Варгас?

– Возможно, вам будет приятно знать, что оба они выжили.

– А Этьен?

– Жив и здоров. Он получил небольшую рану, которая позволяет ему носить руку на черной шелковой перевязи. Ему очень идет.

– Послушайте, а что Этьен вообще делал в отеле? Я так и не понял…

– Люди Арранке захватили его на вилле Варгаса и привезли в отель, чтобы обеспечить согласие его отца. Этьен положил охрану – я не говорил, что у него черный пояс карате? – и сумел освободить Найджела.

– Понятно, – протянул Фошон. – Ну, а папа с сыном тоже все уладили?

– Полагаю, что да, – сказал Хоб. – Правда, сам я при этом не присутствовал.

– А что с Аннабель? Она помирилась с Арранке или вернулась к Этьену?

– Ни то, ни другое. Уехала в Голливуд. Сумела ли она продать свой сценарий – пока неизвестно. Но агента себе уже нашла.

– А как насчет убийцы Стенли Бауэра? – спросил Фошон.

– Убийцей был Арранке, – сказал Хоб. – Но вряд ли вы когда-нибудь сможете пришить ему это дело. Такова жизнь, инспектор.