Десятый круг ада
Шрифт:
«Черный «мерседес», — повторил про себя Шмидт, лихорадочно соображая, кому он может принадлежать. И вспомнил: доктору Штайницу! Ведь прошлой весной он приглашал его посетить Вальтхоф, и вот теперь, почти через год, доктор пожаловал с визитом. Придется принимать непрошеного гостя, хотя и очень не хотелось отрываться от интересной работы: профессор исследовал под микроскопом желудок препарированной подопытной полевой мыши, накормленной до этого зернами ячменя, обработанного его новым химическим средством для борьбы с грызунами.
На улицу Шмидт не вышел, ждал гостя в прихожей. Регина ушла на кухню, чтобы сварить кофе. Широкоплечий Штайниц
— Здравствуйте, дорогой профессор! Извините, что не мог предупредить заранее. Но право, я всего на несколько минут.
— Рад вашему визиту, — учтиво, как и подобает хозяину, ответил Шмидт и, указав на вешалку, предложил раздеться. Затем он провел Штайница в гостиную и усадил в кресло. Сам сел поближе к камину: с улицы пахнуло сырым холодом, а его подверженные ревматизму ноги были чувствительны к самому ничтожному изменению температуры.
Штайницу понравилась маленькая гостиная, со вкусом обставленная недорогой старинной мебелью. Блестел натертый паркет; на столе, буфете и книжном шкафу в керамических вазочках стояли ветки туи, ели и еще каких-то неизвестных ему деревьев. Повсюду чувствовалась рука хорошей хозяйки. Да и сама профессорская усадьба, когда он вышел из машины, показалась ему очень уютной. Двухэтажный деревянный дом высился на берегу извилистой, сейчас еще скованной льдом речки. В одной флигельной пристройке размещалась химическая лаборатория, в другой был виварий, а в теплице со стеклянной крышей профессор, без сомнения, выращивал злаки для своих опытов. Под слоем снега угадывались многочисленные клумбы; за ними тянулся огромный запорошенный сад с редкими породами деревьев и кустарников. Штайницу хватило всего несколько минут, чтобы по достоинству оценить Вальтхоф. Даже зимой он был хорош. А летом это местечко несомненно представляет собой райский уголок.
— Собственно говоря, я к вам по важному делу, — заговорил Штайниц.
Профессор насторожился: чего это хочет от него бывший ассистент? Как он не мог сразу догадаться, что просто с визитом к нему в такую даль никто не поедет.
— Химический концерн «Фарбениндустри» по заданию правительства приступает к строительству большой лаборатории и предлагает вам возглавить ее химическое отделение. — Штайниц положил конверт на стол и, поймав растерянный взгляд хозяина, произнес: — Мне поручено руководить вторым отделением, бактериологическим.
Шмидт только скосил глаза на конверт, не решаясь взять его в руки и распечатать.
— Чрезмерно благодарен концерну за столь лестное для меня приглашение, — сухо ответил он. — К сожалению, по состоянию здоровья я не смогу выехать из Вальтхофа.
Гость, заранее знавший ответ строптивого ученого, расплылся в довольной улыбке.
— Вам никуда не нужно выезжать, дорогой профессор. Лаборатория будет построена в Шварцвальде.
Озадаченный, Шмидт снял свои роговые очки и, скрывая охватившее его волнение, стал тщательно протирать носовым платком и без того чистые стекла. Штайниц ликовал. Теперь припертому к стене профессору некуда отступать. Пусть думает, что из-за него выбрано место под лабораторию в лесу Шварцвальд. А Шварцвальд фактически отвечал иным требованиям: находился сравнительно недалеко от Берлина, в малонаселенном районе. Поблизости имелось лишь одно крупное имение баронессы Тирфельдштейн да несколько маленьких, разбросанных по полям хуторков.
Штайниц объяснил, что до возведения
В гостиную с подносом в руках вошла Регина и поставила на стол кофейник, чашечки и тарелку с печеньем.
— Моя дочь фрейлейн Регина, — представил профессор.
Штайниц встал с кресла, вытянулся.
— Папа мне говорил о вас, — произнесла Регина. — Прошу кофе, — предложила она и наполнила две чашечки ароматной жидкостью.
В открытую дверь неслышно прошмыгнула зеленая, величиной с кошку, мартышка и стремглав прыгнула на колени к хозяину дома. Ее темно-карие глаза на черной бархатной мордочке с любопытством уставились на гостя.
— Тики ужасно любит папу, — объяснила Регина поведение мартышки.
Штайниц был поражен привлекательностью дочери профессора. Чистый лоб, строго очерченные губы, и главное, привлекали ее глаза — пытливые, внимательные, они говорили о ее прирожденном уме. Простое деревенское платье, прикрытое фартучком в горошек, плотно облегало ее фигуру. «Пожалуй, она близка к идеалу красавицы-арийки», — подумал Штайниц.
— Если бы в Берлине знали, какая роза растет в лесах Шварцвальда! — произнес он. — Дорогой профессор, разве можно скрывать такой цветок в четырех стенах? Фрейлейн Регина, вы обязательно должны бывать в столице.
На щеках Регины выступил стыдливый румянец. Ей был приятен слишком откровенный комплимент высокого берлинского гостя.
— У нас с папой так много работы, что нам не до дальних поездок, — ответила она мягким голосом.
— После смерти фрау Хильды все хозяйство легло на Регину, — сказал Шмидт.
— О-о, я преклоняюсь перед вами, фрейлейн! — воскликнул Штайниц.
Профессору начинал надоедать этот разговор, и он отослал дочь в виварий.
— Время кормить животных, Регина.
— Не буду мешать вашему деловому разговору, — произнесла Регина. — Тики, идем со мной, — поманила она Мартышку.
Тики без особой охоты перебралась на плечо Регины и вцепилась передними лапками в ее густые волосы.
Решив все вопросы, касающиеся будущей совместной работы, Штайниц стал прощаться. Профессор проводил его в прихожую, куда вышла и Регина. Она подала гостю корзинку, из которой пытался вылезти сиамский котенок.
— Мой ответный подарок фрейлейн Эрне.
— Какая прелесть! — восторженно произнес Штайниц. — Эрна будет безумно рада такому подарку.
Регина, сделав легкий реверанс гостю, возвратилась в гостиную. Штайниц проводил ее долгим взглядом, затем надел пальто и взял в руки шляпу.
— Рад буду, дорогой профессор, работать вместе с вами для нашей победы! — сказал он и, поклонившись, вышел на улицу.
Шмидт чувствовал себя утомленным и не стал спрашивать, почему именно «для нашей победы»? Хотя из этой последней фразы можно было и без объяснения понять, что его самостоятельной работе приходит конец и, очевидно, отныне она будет направлена на победу в войне с русскими. Вместе с тем профессор сознавал: совместная работа со Штайницем в новой лаборатории давала возможность быстрее осуществить свои опыты по созданию новых гербицидов, благо расходы на исследования брал на себя концерн «Фарбениндустри». Да и помощники-лаборанты у него появятся, работать станет легче.