Десятый Октябрь

Бурлюк Давид Давидович

Вот, например В. Я. Брюсов и его —

Третья осень

Вой, ветер осени третьей, Просторы России мети, Пустые обшаривай клети, Нищих вали по пути; Догоняй поезда на уклонах, Где в теплушках люди гурьбой Ругаются, корчатся, стонут, Дрожа на мешках с крупой; Насмехайся горестным плачем, Глядя, как голод, твой брат, То зерно в подземельях прячет, То душит грудных ребят; В городах, бесфонарных, беззаборных, Где пляшет Нужда в домах, Покрутись в безлюдии черном, Когда-то шумном, в огнях; А там, на погнутых фронтах, Куда толпы пришли на убой, Дым расстилай к горизонтам, Поднятый пьяной пальбой! Эй,

ветер с горячих взморий, Где спит в олеандрах рай, — Развевай наше русское горе, Наши язвы огнем опаляй! Но вслушайся: в гуле орудий, Под проклятья, под вопли, под гром, Не дружно ли, общею грудью, Мы новые гимны поем? Ты, летящий с морей на равнины, С равнин к зазубринам гор, Иль не видишь: под стягом единым Вновь сомкнут древний простор! Над нашим нищенским пиром Свет небывалый зажжен, Торопя над встревоженным миром Золотую зарю времен. Эй, ветер, ветер! поведай, Что в распрях, в тоске, в нищете, Идет к заповедным победам Вся Россия, верна мечте; Что прежняя сила жива в ней, Что, уже торжествуя, она За собой все властней, все державней Земные ведет племена!

Поэтесса Анна Радлова уже семь лет назад осознала великую роль России, после того как на плечи великой страны легла пурпурная мантия Октября:

Под знаком Стрельца, огненной медью Расцветал единый Октябрь. Вышел огромный корабль И тенью покрыл столетья. Стало игрушкой взятье Бастилии, Рим, твои державные камни — пылью. В жилах победителей волчья кровь. С молоком волчицы всосали волчью любовь. И в России моей, окровавленной, победной или пленной, Бьется трепетное сердце вселенной.

Василий Каменский — великий бард скалистого Урала по простому по честному поясняет, откуда потекла, где создалась Много-великого-значимость Октября:

Ну раз еще — сарынь на кичку— Я знаю час свой роковой — За атаманскую привычку На плаху лягу головой И пускай — я, Все равно жизнь — малина А струги — лебединая стая, Раздавайся Волга-судьбина Парусами густая, Прожито все — что назначено, Добыто все — головой, Дело навеки раскачено, Эй — заводи рулевой.

Утверждает весною Октябрь и Михаил Герасимов:

Октябрь постучал в околицу На крыльях принес весну А рига склоненная колется, Не видит — огонь блеснул. Схватил за нечесаны волосы, Мотнулась её голова. И крикнул он зычным голосом: Соломенная, вставай. Довольно к неновым подметкам Весна в октябре расцвела… И голос властный и четкий Звенит по соломе села. Довольно биться кликушей О барское крыльцо, Плеснуло солнце в души И слезное лицо Рыданья под сугробами Цветами проросли И зерна звезд мы торбами Рассеем в новь земли Мы огненными косами Надрежем снежный дым Чтоб проростали родами Мужицкие следы. За ясными полями И красно и свежо А липы новыми лаптями Поскрипывают о снежок.

На тему Октября много писал громадный Сергей Есенин. Вот из его поэмы — «36»

Ты помнишь, конечно, Тот Метельный семнадцатый Год, Когда они Разошлись? Каждый пошел в свой Дом С ивами над прудом. Видел луну И клен, Только не встретил Он Сердцу любимых В нем. Их было тридцать Шесть. В каждом кипела Месть. И каждый в октябрьский Звон Пошел на влюбленных В трон, Чтоб навсегда их Сместь.

Совсем изумительное стихотворение было написано тончайшим авто-вивисектором поэтом Борисом Пастернаком.

В то время, как другие реакционно похрюкивали из-под юбчонок голодающих муз своих, какие бодрые, бронзой гудящие строки оставил на память об Октябре поэт:

Матрос в Москве

Был юн матрос, а ветер — юрок: Напал и сгреб, И вырвал, и задул окурок, И ткнул в сугроб. Как

ночь, сукно на нем сидело, Как вольный дух Шатавшихся, как он, без дела Ноябрьских мух. <…> Москва казалась сортом щебня, Который шел В размол, на слом, в пучину гребней, На новый мол. Был ветер пьян, — и обдал дрожью: С вина — буян. Взглянул матрос (матрос был тоже, Как ветер, пьян). Угольный дом напомнил чем-то Плавучий дом: За шапкой, вея, дыбил ленты Морской фантом. За ним шаталось, якорь с цепью Ища в дыре, Соленое великолепье Бортов и рей. Огромный бриг, громадой торса Задрав бока, Всползая и сползая, терся Об облака. Москва в огнях играла, мерзла, Роился шум, А бриг вздыхал, и штевень ерзал, И ахал трюм. Матрос взлетал и ник, колышим, Смешав в одно Морскую низость с самым высшим, С звездами — дно.

Здесь так просто дано разрешение многих и многих вопросов…

На обычно звучавшие мотивы: «Жаль все же жаль культуры, знаете… прошлой, такой полированной».

Я всегда жалею, что из романа Сергея Спасского читал лишь отрывок, но эта тема там узорно, резко разрешена!

Как древний Рим… И мы и мы сгорим…

Пришел десять лет назад первый Октябрь! А теперь в вот уже их декада! Позади. Необходимо подводить итоги! Надо будет это сделать литературно-художественным критикам и в области поэзии, равно во всех других областях науки.

Но новое поколение, взросшее силами уже в красных октябрях все яснее, все чутче постигает вознесенность радио-звоницы Октября. Вот уже цитированный нами, матрос В. Ричиотти, прозаик и поэт — говорит за всех:

Я пролил не вино, А кровь Из рюмки сердца В 17-м Торжественном Году И летопись тогда же Написала Что выше русской звонницы Нет колокольни в мире Так в решето годов часы Как сокол в облака. Я тоже нес Октябрь Как дева первое дитя…

Поэзия после Октября

Октябрь — как водораздел; в поэзии русской он лег огненным кряжем. До него и после него! Даже самые люди переродились. Если старички, не жизнеспособные, как желтые листья свалились с ветвей новой государственности. где серп и молот, где не шитые золотом мундиры, а кожаные куртки, фартуки рабочих, где красноармеец, сталелитейщик, хлебороб: — мужчины и женщины рабочих классов равно руководители и строители жизни: то другие — наоборот пошли в ногу с новым веком, им даже не нужно было ноги менять!

Таковы: Сергей Городецкий, чей приход в литературу и 1904 году сравнивали с появлением нового Гоголя!.

A вот Василий Каменский, написавший: «Пионерский Марш»

Давай сигнал Тра-та-та-та Тра-та-та-та Чтоб каждый пригнал Тра-та-та-та Тра-та-та-та   Эй скорей   С нами гореть   С нами —   Знамя   Мы у дверей.     Пустите     Слушайте Масса нас. Много Товарищи, в ногу Раз — два Раз — два Мы, пионеры — Живые примеры   Всем   Всем   Всем Сознанием горды Наши ряды Раз — два Раз — два Эй, молодежь Октябрь даешь Раз — два Раз — два Эй, молодежь С нами идешь Раз — два Раз — два Мы — юные разведчики Коммуны мировой Мы — красные советчики С прекрасной головой Каждый — кирпич.   Кирпич.   Кирпич. Мы все — кирпичи. Кирпичи, Великий Ильич   Ильич   Ильич Нас жить научи. Научи Будь готов Всегда готов Мы готовы сиять Солнцами Тра-та-та-та Нам трубят Зовут ребят Пойти на выставку Сердца горят Становитесь в ряд Бросая мысль таку: Эй дети мира С нами в дорогу Будущего строй Крепи Есть Массы нас. Много Товарищи, в ногу Шагай Пионерская честь.