Десятый принц
Шрифт:
Он многозначительно ткнул указательным пальцем в потолок, сделал паузу и только затем продолжил:
– Сейчас вы можете посетить душевые с умывальниками и сортирами вон за той раздвижной стенкой и даже почистить зубы, если кому это в удовольствие. На процедуру у вас всего четверть часа. После второго гудка, который прозвучит через сто секунд после первого, всем лежать в кроватях и спать. Любые хождения, дискуссии и тем более драки – запрещены. Наказывать буду жестоко. И учитывайте, что в любое время возможна боевая тревога в виде резкого визга хищной твари. В этом случае вы обязаны одеться и мчаться по синим стрелкам в сторону арсенала.
Кто смотрел ему вслед, кто переглядывался между собой, но как только он скрылся из поля зрения, Пятый сразу же потребовал:
– Десятый! Рассказывай, что выяснил во время ужина! – и девять пар глаз уставились на землянина.
Фредди очень не понравился тон обращения, словно старший приказал младшему. Поэтому он, двинувшись в сторону душевых, словно невзначай поинтересовался:
– Тебе уже тридцать годиков, а вежливости так и не научился… Или тебя воспитывали «не как всех»?
Пятый скривился, но промолчал, зато встрял в разговор Третий:
– Ты, шавка безродная! – начал он сразу с низменного оскорбления. – Отвечай, когда к тебе обращаются наследники империй!
Испанский принц и глазом в ту сторону не повёл, делая вид, что слова спесивого идиота его совершенно не касаются. Приблизился к стене, на которую указывал сержант, поднял руку, и створки беззвучно разъехались в стороны. И замер на пороге на некоторое время, рассматривая увиденное.
Сзади послышался голос Шестого, который осаживал нахала:
– Третий, тут драки запрещены, но я рискну получить наказание за то, что сейчас сломаю тебе челюсть, если ты не заткнёшься! – Он не скрывал своей злости на спесивца, потому что потерял на него напрасно много собственных сил и нервов во время второго забега на полосе препятствий. – Так что закрой рот и не тявкай, гнида! Здесь мы все равны, а ты – на самой низшей ступени стоишь, не забывай об этом.
Внутренне улыбнувшись и мысленно поблагодарив товарища, Фредди двинулся к своему персональному умывальнику. Они, пронумерованные, располагались с правой стороны внушительной, выложенной сероватой плиткой комнаты. Напротив – кабинки душевых, дверцы которых могли прикрыть моющегося солдата от колен и до груди. Ну а слева – туалетные кабинки уже с нормальными створками во весь рост. Вся нумерация шла слева направо, так что пришлось сделать всего несколько шагов к довольно простенькому на вид моечному приспособлению. Вместо нормального зеркала, кругляш в две ладони. Ручка разовой щётки торчала из стены. Оттуда же виднелся кусочек разового полотенца, трубка подачи мыла да непонятная штуковина в виде разрезанного по высоте стакана. Внизу стояло подобие ведра для мусора. На вынутой щётке уже лежал пласт выдавленной пасты для чистки зубов, а на её место тут же выдвинулась ручка следующей щётки.
Желание всё-таки совершить процесс гигиены пересилило любые доводы разума о том, что следовало бы и в самом деле поделиться с товарищами невероятными новостями. Поэтому принц быстро почистил зубы, ополоснул лицо и, вытираясь, покосился на остальных. Некоторые поспешили в туалет, но большинство умывались, чистили зубы или брились. Как раз для последнего действа и использовалось прежде невиданное землянином устройство. Приложил предмет,
Только сейчас пришло понимание того, что весь десяток не носит ни бороды, ни усов. Некоторое исключение являл собой Первый, имевший экзотично смотрящиеся вместе с лысой головой бакенбарды.
Так как время шло, землянин не стал больше испытывать терпение своих товарищей по несчастью.
– Господа! – ничего лучше, чем говорить сухо и официально, в голову не пришло: – Сразу вынужден признаться, что время разговора с сержантом, да и заданные ему вопросы оказались потрачены мною не совсем верно, и не настолько продуктивно, как хотелось. Но зато удалось выяснить два постулата, которые, как я думаю, являются для нас основополагающими. Первое касается наших родных, близких и подданных, которых мы оставили где-то там. Так вот, они о нас не переживают и по нам не ведут тризну, потому что мы там остались живы и полны здравия.
Сделал паузу, наблюдая за вытягивающимися лицами. И таки дождался логичных вопросов сразу от нескольких наследников:
– Но почему мы здесь?!
– Или там вместо нас двойники?
– А может, это мы – просто умелая…?
– Да, господа! – Фредди опять взял слово. – Это и есть «второе», что я обязан вам сообщить. Как утверждает Эйро Сенатор – мы не что иное, как копии. Для чего и как созданные – отвечать отказался, заявив, что ещё не время.
Кто оказался в шоке, кто – не поверил сказанному, а двое крайне возмутились:
– Никто не имеет права на подобное! – возопил Восьмой, сжав кулаки, словно собрался драться. – Любое копирование запрещено, и даже попытки совершать такие противоправные действия караются смертной казнью без всяких скидок или амнистий!
– Ты лжёшь! – стал красным от негодования Третий, тыча в землянина пальцем. – Никто не имеет права занимать моё место! И я – не копия! Я – это я!
На несколько минут после этого воцарился сущий кавардак. Каждый пытался высказаться, доказать именно свою правоту, а то и оскорбить другого. Получалось безобразнее, чем во время скандала между торговками на блошином рынке.
Вначале удалось расслышать только рядом стоящего Девятого:
– Нечто подобное я сразу предполагал… Потому что самого момента смерти во время землетрясения – я не ощущал…
– А должен был?
– Конечно! У нас в роду проводятся обучения, позволяющие вобрать в себя все знания, полученные во время жизни, удержать их в сознании, а потом донести в следующее перевоплощение.
К их разговору прислушался Седьмой, самый молодой в десятке:
– Неужели ты веришь в такую ерунду? А если ты погибнешь во вспышке атомного взрыва? Тоже успеешь «вобрать»?
Раджа взглянул на коллегу, словно на отсталого, безграмотного бродяжку:
– Конечно, успею! А ты, наверное, так и подумал о собственной смерти там?
– Увы! У нас между тремя планетами нашей системы идёт ядерная война. Некоторые континенты выжжены дотла, и что с тобой случится в следующий момент, никто не знает. Миллиарды уже погибли…
Остальные тоже притихли, внимательно прислушиваясь к разговору. Поэтому Фредерику пришлось как бы высказаться не только от себя: