Детдом для престарелых убийц
Шрифт:
Если все будет удачно, если мне удастся проскочить между Сциллой и Харибдой, то…
Но жизнь моя теперь висит на волоске. Как говорят в таких случаях профессиональные киллеры, я теперь живу на обратной стороне вороньего крыла.
А на следующий день прямо в редакцию мне позвонили из московского издательства «Книжные тайны». Зам. главного редактора сказал, что моя публикация в «Новом мире» неизвестного гения-самоубийцы из провинции вызвала интерес в литературных кругах. Мне предлагалось подготовить его авторский сборник, то есть выступить в роли редактора-составителя,
Конечно же, я согласился.
Почти два с половиной месяца я не занимался ничем, кроме как книжкой моего бедного, неудачливого ученика. Клянусь, я честно сделал все от меня зависящее. Отослал рукопись и предисловие в Москву. Позвонил туда, чтобы убедиться, что моя ценная бандероль дошла. Попросил, чтобы гонорар за мою работу переслали на адрес родителей этого юноши.
Вот и все. Пусть мою вину нельзя ничем искупить, но ты же видишь, Господи, я старался как мог и заслужил если не прощение, то хотя бы покой…
Чтобы хоть как-то развеяться после двухмесячной работы над сборником юного самоубийцы, мы с Шарлоттой взяли у ее приятельницы-модельерши напрокат старенькую «бээмвуху» и решили съездить к морю.
Шарлотта сидит за рулем, а это значит, что любой столб может стать для нас могильным памятником.
– Поворачивай здесь, – спокойно говорю я ей. – Поворачивай здесь, черт возьми, видишь, все машины идут в объезд.
– Не говори под руку, – зло цедит она сквозь зубы, и через две минуты мы ударяемся поддоном об асфальт и полностью садимся на передний мост в глубоченную яму.
– Идиотка, упрямая идиотка! – кричу я. Она не возражает. Но все равно делает по-своему.
Ева появилась из ребра Адама. А из ребра Евы появилось все остальное.
– Падаем вместе! – крикнула Шарло, когда мы ныряли с каменного выступа в море. – Падаем вместе!
…Я очень люблю бывать у моря. Хотя из-за проклятой жизненной суеты, а то и просто из-за лени (никуда оно, мол, море это, не денется, еще успею насмотреться) бываю здесь крайне редко. И лучше, конечно же, подальше, подальше от причала, от всего слишком человеческого!
То есть певец и море. Я и мое одиночество. «Мама! Нет жизни в счастье. Вова», – почему-то вспомнил я увиденную как-то на пляже татуировку на груди бывшего зека.
Песок застрял в уголках рта моря. Пена бешенства на его губах. На мой платок, вытрись.
Есть у меня одно заветное место, которое я не показываю даже Шарлотте, – место, где, пробегая между камней, впадает в море чудная речушка с чистой, прозрачной, ледяной водой.
Река утонула в море, как слеза в стакане. Кабацкая метафора в духе Есенина, но мне нравится.
И вот что я еще подумал, выбравшись из воды и сидя на камне, слушая журчание речушки и пялясь в морскую даль: Ася, конечно, законченная дрянь, долбаная Косиножка. Я выкормил своей чахлой мужской грудью змею и т. д. Все верно. Но что с того?
Вот я смотрю на этих летающих
И тем не менее эти птицы совершенны, закончены, самодостаточны, я восхищаюсь и преклоняюсь перед этим чудом. Как бы там ни было, они гармоничны и точно вписываются в рисунок этого мира. И что же? А то, что наши человеческие ценности не представляют в принципе никакого интереса для высшей гармонии. Картина мира была закончена еще до появления человека. Ничего качественно нового мы не добавили и уже не добавим. Я думаю, что в конечном счете красоте можно простить любое преступление.
Погружаясь в приятное оцепенение, я созерцаю море и вяло размышляю о том, что одежда, особенно нижнее белье смотрится на женщинах более чем нелепо, как-то инородно. Вся их фигура как бы не предусматривает никаких одеяний, все эти тряпочки – сплошное уродство.
Я, например, люблю наблюдать за маленькими писающими девочками. Нет, у меня не возникает желания совершить какие-то развратные действия. Просто меня, как доброго дяденьку, умиляет вид этих маленьких беззащитных писающих созданий женского пола.
И вот, растрогавшись, я уже почти простил Асю. Я не прав, но я ведь и не лев, черт возьми! Все же знают, что между мужчиной умным и мужчиной красивым женщина все равно выберет мужчину с деньгами.
А там – как повезет.
Короче, я изобрел месяц март и придумал месяц сентябрь.
Остальное – меня не касается.
– Тук, тук.
– Кто там?
– Смерть.
– Ну и что?
– Ну и все.
СТЕБ НА СЛУЖБЕ ЧЕЛОВЕКА
Ночью снились дровосеки, которые ловили всех на улице и заставляли есть очень соленые огурцы. Сон был на французском языке.
Утром проснулся с великой сушью во рту. Пошел и напился из-под крана желтой, вонючей, отдающей ржавчиной воды. В смысле, из-под подъемного крана. Там была дождевая лужа.
Стройка находится точно напротив моего дома. Оказывается, сегодня я не дошел до своего жилья каких-то сто метров и уснул на груде битого кирпича, положив голову на рулон рубероида.
Люблю лето – тепло, спать можно под открытым небом, хоть на битых кирпичах, а лучше на травке, есть травку и травку же эту и курить.
ИДЕАЛЬНАЯ ПОГОДА ДЛЯ УБИЙСТВА
Попал под ливень.
Под настоящий локомотив дождя.
Пришел на работу мокрый и в дурном настроении.
– Идеальная погода для убийства, – стоя у окна и докуривая сигаретку, произнесла загадочную фразу моя газетная начальница Жукина. Ее раздвижной бюст заполнил собой всю комнату. Женщина с продвинутым бюстом, сказал бы я даже с уважением.